Сьюзан Кулидж: Что Кейти делала потом

– Я согласен с вами, – признал доктор Карр.

– Мысль о Европе не совсем нова для меня, – продолжила миссис Эш. – Я всегда хотела поехать, но отказывалась от поездки – отчасти потому, что боялась ехать одна и не знала никого, кого бы мне действительно хотелось взять с собой. Но если вы, доктор, позволите мне взять с собой Кейти, все препятствия будут устранены. Эми горячо любит ее, и я тоже. Она именно та спутница, какая мне нужна. Если она будет со мной, мне ничто не страшно. Я надеюсь, вы согласитесь.

– И как долго вы собираетесь отсутствовать? – спросил доктор Карр, испытывая одновременно и удовольствие от этих похвал в адрес Кейти, и ужас при мысли расстаться с нею.

– Думаю, около года. Пока мои планы остаются довольно неопределенными, но в мои намерения входило провести сначала несколько недель в Шотландии и Англии – у меня есть кузины, которые живут в Лондоне и были бы рады принять нас у себя; а моя давнишняя подруга замужем за англичанином, жителем острова Уайт, так что, возможно, мы съездили бы и туда. А затем мы могли бы переправиться во Францию, посетить Париж и другие места и, прежде чем наступят холода, перебраться на юг, в Ниццу, а оттуда в Италию. Ведь Кейти хотела бы увидеть Италию, как вам кажется?

– Полагаю, что да, – улыбнулся доктор Карр. – Было бы странно, если б она этого не хотела.

– Есть еще одно обстоятельство, заставляющее меня предполагать, что посещение Италии в предстоящую зиму было бы особенно приятным и для меня, и для Кейти, – продолжила миссис Эш. – Дело в том, что там будет мой брат. Он лейтенант военно-морского флота, и корабль «Начиточес», на котором он служит, входит в Средиземноморскую эскадру. Скоро эта эскадра должна прибыть в Неаполь, и если бы мы оказались там одновременно с ней, то Нед сопровождал бы нас и брал на различные приемы, которые устраивают на флагманском корабле, что было бы приятным разнообразием для Кейти. Затем, ближе к весне, я хотела бы съездить во Флоренцию и Венецию, а в начале лета посетить озера на севере Италии и Швейцарию. Но все зависит от того, отпустите ли вы Кейти. Если вы откажете мне, я брошу всю эту затею. Но ведь вы не откажете, – добавила она просительно, – вы не будете так жестоки. Я буду заботиться о ней и сделаю все, что смогу, чтобы она была довольна, – только согласитесь отпустить ее со мной. Я буду считать это таким одолжением с вашей стороны. И это совершенно ничего не будет вам стоить. Понимаете, доктор, все это время она будет моей гостьей. Я хочу, чтобы это было ясно с самого начала. Она едет ради меня, и я беру ее только на таких условиях. Прошу вас, доктор Карр! Я уверена, вы не откажете мне, когда я так этого хочу.

Миссис Эш была очаровательна и говорила очень убедительно, но все же доктор Карр колебался. Отправить Кейти развлекаться целый год в Европе – такое никогда не приходило ему в голову. Одна только стоимость такого путешествия уже оказалась бы непреодолимым препятствием, так как сельские доктора с шестью детьми не бывают богатыми людьми даже в ограниченном и старомодном истолковании слова «богатый». Столь же невозможным казалось и позволить ей ехать за счет миссис Эш; в то же время представившаяся возможность была так привлекательна, а сама миссис Эш так искренна и настойчива в своей просьбе, что трудно было ответить категорическим отказом. В конце концов доктор согласился не спешить с решением и сначала все хорошенько обдумать.

– Я поговорю с Кейти, – сказал он. – Девочка должна иметь возможность выразить свое мнение. Но какое бы решение мы ни приняли, позвольте мне поблагодарить вас от ее имени, так же как и от моего собственного, за вашу доброту.

– Ах, доктор, дело совсем не в доброте, и я не хочу, чтобы меня благодарили. Мое желание взять Кейти с собой в Европу – чистейший эгоизм. Я одинока, – продолжила она, – и у меня нет ни матери, ни сестер или кузин моего возраста. Профессия моего брата заставляет его надолго уходить в море; я почти не вижу его. У меня нет никого, кроме нескольких старых тетушек, а они слишком слабы здоровьем, чтобы путешествовать со мной или стать мне опорой в случае необходимости. Как видите, меня, право же, нужно пожалеть!

Миссис Эш старалась говорить весело, но ее карие глаза были затуманены слезами, когда она произнесла это маленькое обращение. Доктор Карр, отзывчивый всегда, когда дело касалось женщин, был глубоко тронут. Вероятно, это отразилось на его лице, так как миссис Эш добавила с возросшей надеждой в голосе: