Ганс Христиан Андерсен - Оле-Лукойе (сборник)

Все мы́ши призна́ли, что сва́дьба удала́сь на сла́ву и вре́мя прошло́ о́чень прия́тно.

Я́льмар пое́хал домо́й. Довело́сь и ему́ побыва́ть в блестя́щем о́бществе; пра́вда, пришло́сь совсе́м съёжиться, что́бы вле́зть в мунди́р оловя́нного солда́тика.

– Про́сто не ве́рится, како́е мно́жество пожилы́х люде́й жа́ждет залучи́ть меня́ к себе́! – сказа́л О́ле-Луко́йе. – И осо́бенно хотя́т э́того те, кото́рые сде́лали что-нибу́дь дурно́е. «До́бренький, ми́ленький О́ле, – говоря́т они́ мне, – мы про́сто глаз не мо́жем сомкну́ть, лежи́м без сна всю ночь напролёт, и нас окружа́ют на́ши дурны́е дела́: расся́дутся, сло́вно га́дкие гно́мы, по края́м крова́ти и бры́зжут на нас кипятко́м. Хоть бы ты пришёл

и прогна́л их, О́ле, что́бы мы могли́ покре́пче усну́ть; а уж мы бы тебя́ вознагради́ли! – добавля́ют они́ с глубо́ким вздо́хом. – Ну, споко́йной но́чи, О́ле! Де́ньги на окне́!» Но я ни к кому́ никогда́ не прихожу́ за де́ньги, – заключи́л О́ле-Луко́йе.

– Что бу́дем де́лать сего́дня но́чью? – спроси́л Я́льмар.

– Не хо́чешь ли опя́ть побыва́ть на сва́дьбе? То́лько не на тако́й, как вчера́. Больша́я ку́кла твое́й сестры́, та, что одета́ ма́льчиком, её зову́т Ге́рман, – хо́чет повенча́ться с ку́клой Бе́ртой. Кро́ме того́, сего́дня день рожде́ния ку́клы и ей гото́вят мно́го пода́рков.

– Зна́ю! Зна́ю! – сказа́л Я́льмар. – Как то́лько ку́клам пона́добится но́вое пла́тье, сестра́ сейча́с же пра́зднует их день рожде́ния и́ли сва́дьбу. Так она́ уже́ раз сто проде́лывала.

– Да, а сего́дня но́чью э́то бу́дет в сто пе́рвый и, зна́чит, в после́дний раз. Оттого́ и гото́вится не́что необыкнове́нное. Взгляни́-ка!

Я́льмар посмотре́л на стол. На нём стоя́л карто́нный до́мик с освещёнными о́кнами, и все оловя́нные солда́тики держа́ли ру́жья на карау́л. Жени́х с неве́стой в заду́мчивости сиде́ли на полу,́ прислони́вшись к но́жке стола́; да им и бы́ло о чём заду́маться! О́ле-Луко́йе, облачи́вшись в ба́бушкину чёрную ю́бку, перевенча́л их, и вот вся ме́бель в ко́мнате запе́ла на моти́в ма́рша заба́вную пе́сенку, кото́рую сочини́л каранда́ш:

Зате́м молоды́е получи́ли пода́рки, но от еды́ отказа́лись – они́ бы́ли сы́ты свое́й любо́вью.

– Ну, пое́хать нам тепе́рь на да́чу и́ли отпра́виться за грани́цу? – спроси́л молодо́й муж.

На сове́т пригласи́ли о́пытную путеше́ственницу ла́сточку и ста́рую ку́рицу, кото́рая уже́ пять раз выси́живала цыпля́т. Ла́сточка рассказа́ла о тёплых края́х, где зре́ют тяжёлые виногра́дные гро́здья, где во́здух так лёгок, а го́ры отлива́ют таки́ми кра́сками, о каки́х здесь и поня́тия не име́ют.

– Но там не растёт на́ша кудря́вая капу́ста! – сказа́ла ку́рица. – Одно́ ле́то я со свои́ми цыпля́тами жила́ в дере́вне; там была́ больша́я ку́ча песку́, и мы могли́ в нём ры́ться и копа́ться ско́лько уго́дно. Кро́ме того́, нам разреши́ли ходи́ть в огоро́д, где росла́ капу́ста. Ах, кака́я она́ была́ зелёная! Нет ничего́ краси́вее её!

– Да ведь оди́н коча́н капу́сты похо́ж на друго́й как две ка́пли воды́! – сказа́ла ла́сточка. – К тому́ же здесь ча́сто быва́ет нена́стье.

– Ну, к э́тому мо́жно привы́кнуть, – проговори́ла ку́рица.

– Но здесь так хо́лодно, того́ и гляди́ замёрзнешь!

– Для капу́сты э́то как раз хорошо́, – заме́тила ку́рица. – Да наконе́ц, и у нас быва́ет тепло́! Вот, наприме́р, четы́ре го́да наза́д ле́то у нас тяну́лось це́лых пять неде́ль. А жара́-то кака́я стоя́ла – дыша́ть не́чем бы́ло! Кста́ти сказа́ть, у нас нет тех ядови́тых тва́рей, каки́е во́дятся в тёплых края́х. Нет и разбо́йников. То́лько отщепе́нец не счита́ет на́шу страну́ лу́чшей в ми́ре. Тако́й недосто́ин жить в ней! – Тут ку́рица запла́кала. – Я ведь то́же путеше́ствовала, це́лых двена́дцать миль прое́хала в бочо́нке – и ничего́ прия́тного в путеше́ствии не нашла́.

– Да, ку́рица на́ша – у́мница, – сказа́ла ку́кла Бе́рта. – Мне то́же не нра́вится шля́ться по гора́м; то́лько и зна́ешь: то вверх, то вниз, то вверх, то вниз! Нет, лу́чше мы перее́дем в дере́вню, где мно́го песка́, и бу́дем гуля́ть по огоро́ду, где растёт капу́ста.