Якоб и Вильгельм Гримм - Полное собрание сказок и легенд в одном томе

«Лев» наполнился звоном мечей и грубыми голосами. Всадники снимали плащи и железные каски, расстегивали кожаные панцири. Трактирщик не жалел своих запасов и выставил щедрое угощение. Приезжих было шестеро, они уселись за стол и принялись усердно есть и пить. Когда кружки по нескольку раз опустели и снова наполнились, рейтары загорланили залихватскую песенку, но вахмистр, старый вояка, прервал пение. «Тихо! – крикнул он. – Черт возьми, если уж вы разеваете глотки, так хоть пойте порядочно, а то хозяин подумает, что вы разбойники с большой дороги, а не брауншвейгская гвардия. Вы мне вконец испортите молодого швейцарца!»

– Среди вас есть швейцарец? – спросил сказочник Феликс и подошел к ним, чтобы познакомиться с земляком.

Это был молоденький мальчик, среди обветренных, покрытых шрамами солдатских лиц его лицо выделялось свежестью и чистотой. Юноша рад был здесь, вдали от Альп, встретить соотечественника. Он был родом из кантона Берн. «Раз ты родом оттуда, ты не мог не слышать про Михеля Шеппенгарта и принца Бардольфа Лесного Медведя», – сказал старик. «Конечно, – воскликнул мальчик, – каждый знает эту историю, многие уверяют, что она произошла совсем недавно».

– Что за история про какого-то Михеля и принца? – спросил вахмистр. – Не нужны ли принцу храбрые вояки? Если он платит лучше, чем герцог, мы готовы сражаться под его знаменами! Что ты знаешь о нем, старик? У него большое войско?

– Нет, он не нуждается в воинах! – ответил старый пастух. – В медвежьем раю всегда мир и тишина, там ничего не знают о битвах.

– Медвежий рай? Это еще что такое? Слушай, Феликс, ты знатный рассказчик, поведай-ка нам обо всем по порядку! А мы пока выпьем за здоровье твоего принца. Разливайте, ребята!

– История такая, – начал Феликс. – Каждый знает, что древняя страна Швейцария так же богата медведями, как речь немецкого солдата проклятиями или проповедь монаха латинскими словечками. Опять-таки каждый знает, что несколько месяцев в году ни одного медведя не бывает видно. Одни говорят, что они уходят на высоты, к ледникам, другие считают, что они скрываются в лесах и живут там запасами жира, скопленными за лето. Но мало кто знает, что на самом деле медведи уходят в Бернскую землю к принцу Бардольфу Лесному Медведю, там превращаются в людей и три месяца в году живут во всевозможных радостях и удовольствиях, пока им не приходит пора вернуться в Швейцарию в медвежьем облике. Обычно люди, услышав это, смеются, но если бы им знакома была старая история про Бернскую землю, они не сомневались бы в существовании медвежьего рая и, наоборот, смеялись бы над теми, кто утверждает, что три месяца в году медведи спят, как колоды.

От старых мейстерзингеров мы знаем о принце Альбрехте Медведе, который сотни лет назад основал наше королевство. Он был заколдован и попеременно становился то человеком, то медведем, – так присудил ему волшебник. От него происходит герб Берна, известный всему свету: красный щит с золотой каймой и в середине черный медведь. Говорят, что перед смертью принц Альбрехт мечтал основать новое государство, где его друзья-медведи могли бы с поздней осени до весны жить, как в раю. Туда хотел он пригласить и самых добрых и чистых сердцем людей, которым плохо приходится среди своих собратьев.

– Славная собралась бы компания, черт побери! – захохотал вахмистр. – Пусть бы он с нею прошел по стране под барабанный бой, как вербовщик с отрядом рекрутов!

– Однако я сам знал одного человека, который действительно побывал в Бернской земле, – сказал Феликс. – Его звали Михель Шеппенгарт, и он много раз рассказывал мне свою историю.

– Ну, ну, маршируй дальше и не угощай нас длинными присказками про медвежьих принцев! – воскликнул один из рейтар. – Мы, солдаты, любим, чтобы все было в темпе! Мы не терпим долгих проповедей, даже если их разводит полковой поп!

– Заткнись! – рявкнул на него вахмистр. – На столе отменное пиво, вокруг добрые люди, чего тебе еще? Послушаем, что там было с этим Михелем. Рассказывай, старик, но сначала выпей с нами!

Старик чокнулся со своим земляком и выпил. Гости кабачка мало-помалу подсели поближе, перемешавшись с герцогскими гвардейцами, уважаемыми в стране за строгую дисциплину. И Феликс продолжил.

– В одной из скромных хижин, что рассеяны по прекрасной долине Лаутербруннен, жил когда-то богатый скотовод Ганс Шеппенгарт. У него был единственный сын по имени Михель, он пас отцовские стада. Он был добрый, мягкий юноша, по складу души прирожденный пастух, – все животные, и коровы, и собаки, привязывались к нему. Он был настолько кроток и безответен, что люди считали его дурачком, только его мать понимала, что он слишком хорош для этого мира, и перед смертью больше всего печалилась о том, что оставляет его одного. Михель безутешно плакал, когда она умерла, но скоро у него появилась новая причина для слез: отец привел в дом мачеху. Она сразу прибрала к рукам хозяйство и целыми днями только и знала, что ворчала и ругалась. Особенно мачеха невзлюбила Михеля.