Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– Это потому, что я не хочу ни о чем другом думать, – ответила Вайолет. – Не хочу думать о Мадам Лулу и львах, не хочу думать о Графе Олафе и о толпе, и я не хочу думать, правильно ли мы поступили.

– Правильно, – мягко сказала Солнышко.

– Я согласен, – подтвердил Клаус. – Мы сделали все, что могли.

– А я не уверена, – возразила Вайолет. – Я держала в руке приводной ремень. Оставалось только закончить двигатель и бежать из этого ужасного места.

– Ты все равно не закончила бы двигатель, – не согласился Клаус. – Нас окружала толпа, все мечтали увидеть, как кого-то сбросят львам. Мы не виноваты, что вместо нас упала Лулу.

– И лысый, – добавила Солнышко.

– Да, но это мы раззадорили толпу, – настаивала Вайолет. – Сперва мы оттягивали представление, а потом использовали психологию толпы и взбудоражили зрителей так, что они готовы были кого угодно сбросить в яму.

– Всю эту жуть затеял Граф Олаф, – сказал Клаус. – В падении Мадам Лулу виноват он, а не мы.

– Мы пообещали взять ее с собой, – не успокаивалась Вайолет. – Мадам Лулу сдержала свое обещание и не выдала нас Графу Олафу, а мы свое обещание не сдержали.

– Но мы пытались, – запротестовал Клаус, – пытались сдержать.

– Пытаться еще недостаточно, – опять возразила Вайолет. – Мы ведь пытаемся найти кого-то из наших родителей? Мы пытаемся побороть Графа Олафа?

– Да, – решительно произнесла Солнышко и прижалась к ноге Вайолет. Та взглянула вниз, на сестру, и глаза ее наполнились слезами.

– Почему мы здесь? – сказала она. – Мы думали, если мы замаскируемся, это поможет нам выпутаться из неприятностей. Но сейчас наше положение еще хуже, чем раньше. Мы не знаем, что означают буквы Г. П. В. Не знаем, где сникетовское досье. И не знаем, действительно ли кто-то из наших родителей жив.

– Да, кое-чего мы не знаем, – сказал Клаус, – но это не значит, что надо отчаиваться. Мы еще выясним то, чего не знаем. Мы что угодно можем выяснить.

Вайолет улыбнулась сквозь слезы:

– Ты говоришь так, будто ты исследователь.

Средний Бодлер сунул руку в карман и вытащил очки.

– Я и есть исследователь, – сказал он и шагнул ко входу в шатер. – За работу!

– Гиди! – Солнышко хотела сказать что-то вроде «Чуть не забыла про газетную библиотеку!», и она последовала за старшими в палатку.

Как только Бодлеры вошли внутрь, они поняли, что Мадам Лулу успела основательно подготовиться к побегу вместе с ними, и им стало очень грустно при мысли, что она уже никогда не вернется сюда за приготовленными вещами. Гримировальный сундучок был уложен и стоял у самой двери. Ближе к буфету стоял картонный ящик с припасами на дорогу. А на стол, кроме нового, взамен разбитого хрустального шара и деталей разобранного ею на части устройства для молнии, лежал большой обрывок бумаги, порядком потрепанный, но, как сразу увидели Бодлеры, способный им помочь.

– Это карта, – сказала Вайолет. – Карта Мертвых гор. Значит, и она была среди ее бумаг.

Клаус надел очки и внимательно всмотрелся в карту.

– Там в это время года должно быть здорово холодно, – сказал он. – Я и не подозревал, что там такая высота над уровнем моря.

– Не важно, какая высота, – прервала его Вайолет. – Ты можешь найти штаб, о котором упоминала Лулу?

– Попробую, – ответил Клаус. – Около Плоского перевала стоит звездочка. На легенде звездочкой отмечен лагерь.

– Легенда? – переспросила Солнышко.

– Вот эти мелкие знаки в углу карты называются легендой, – объяснил Клаус. – Видишь? Легенда разъясняет каждый значок, чтобы карта не была беспорядочным нагромождением знаков.

– А вот тут, на хребте Реомюра, – черный прямоугольник, – заметила Вайолет. – Видишь? К востоку.

– Черный прямоугольник означает место зимней спячки зверей, – отозвался Клаус. – В горах, видно, немало медведей. Гляди, вокруг Тихих родников пять таких мест, и настоящее скопление их на вершине Пустого пика.

– И еще вот тут, – показала Вайолет, – где Главный перекресток ветров. Тут, кажется, Мадам Лулу пролила кофе.

– Главный перекресток ветров! – повторил Клаус.

– Г. П. В.! – крикнула Солнышко.

Бодлеры впились глазами в карту. Главный перекресток ветров находился высоко в Мертвых горах, где, вероятно, было холоднее всего. Там брал начало Порченый поток и, спускаясь вниз, петлял крупными извивами через все Пустоши, уходя к морю. Зимних спячек на карте было отмечено множество. В центре же долины, где сходились вместе четыре горных прохода и где, похоже, Лулу капнула кофе, никаких отметок не было.