Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

Если бы бодлеровские сироты искали в Гадальном шатре самолет, то, войдя туда, они бы смотрели, не торчит ли кончик крыла из-под длинной черной скатерти в блестящих серебряных звездах, покрывавшей стол в центре помещения. Если бы они искали симфонический оркестр, то прислушались бы – не закашляется ли кто, не стукнется ли кто о гобой, прячась в углах шатра, где висели тяжелые драпировки. Но дети не искали воздушные средства передвижения или профессиональных музыкантов. Они искали тайну, но палатка была так велика, что они не знали, где смотреть. Не спрятаны ли, скажем, известия о бодлеровских родителях в шкафу, стоящем недалеко от входа? Не запихнута ли информация о сникетовском досье в большой сундук, стоящий в одном из углов? И удастся ли им раскрыть значение букв Г. П. В., поглядев в хрустальный шар, помещенный в середине стола? Вайолет, Клаус и Солнышко обвели взглядом палатку, потом посмотрели друг на друга. Им казалось, что касающиеся их тайны могут таиться где угодно.

– Где, ты думаешь, надо искать? – спросила Вайолет.

– Не знаю. – Клаус, щурясь, огляделся вокруг. – Я даже не знаю, что именно надо искать.

– Ну, может, последуем примеру Олафа, – предложила Вайолет. – Он же рассказал по порядку, как происходило гадание.

– Да, помню, – подтвердил Клаус. – Сперва он вошел в шатер. Мы тоже вошли. Потом, он говорил, хозяйка выключила свет.

Бодлеры подняли головы и впервые заметили, что весь потолок усеян маленькими лампочками в форме звездочек, таких же, как на скатерти.

– Щелк! – Солнышко показала на пару выключателей, прикрепленных к одному из столбов, поддерживающих палатку.

– Молодчина, Солнышко! – похвалила ее Вайолет. – Пойдем, Клаус, я хочу рассмотреть выключатели.

Старшие Бодлеры, неуклюже переваливаясь, подошли к столбу, но, оказавшись к нему вплотную, Вайолет нахмурилась и затрясла головой.

– В чем дело? – спросил Клаус.

– Жаль, нет ленты, – ответила Вайолет. – Я бы завязала волосы. А так мне плохо думается – напудренные волосы лезут в глаза. Но моя лента осталась где-то в боль…

Голос ее замер, и Клаус увидел, что она сунула руку в карман олафовских брюк и вытащила ленту, как две капли воды похожую на ее собственную.

– Ерц, – выпалила Солнышко.

– Да это и есть моя лента. – Вайолет осмотрела ее. – Наверное, Граф Олаф сунул ее в карман, когда готовил меня к операции.

– Я рад, что ты получила ее обратно. – Клаус поежился. – Противно представлять, как Олаф своими грязными лапищами трогает наши вещи. Помочь тебе завязать? Одной рукой, наверно, трудно справиться, а вытаскивать другую руку из рубашки не советую. Не хотелось бы нарушать наш маскарад.

– Пожалуй, я справлюсь, – сказала Вайолет. – Ну вот и все. Так я себя чувствую уже не столько уродом, сколько Вайолет Бодлер. Теперь посмотрим. Оба выключателя соединены с проводами, идущими вверх к потолку. Один явно включает и выключает лампочки, а вот зачем второй?

Бодлеры опять задрали головы кверху и заметили на потолке кое-что еще. Между звездочками виднелось небольшое круглое зеркало, прикрепленное к металлической трубке под каким-то странным углом. От трубки длинная резиновая полоса вела к большому клубку из проволок и зубчатых колесиков, а клубок, в свою очередь, был прикреплен к зеркальцам, расположенным в виде колеса.

– Что? – спросила Солнышко.

– Не знаю, – ответил Клаус. – Не похоже ни на что, о чем мне приходилось читать.

– Интересное устройство, – заметила Вайолет, внимательно изучая все сооружение. Указывая на различные части непонятного механизма, она стала говорить вслух, но скорее для себя, чем для брата с сестрой: – Резиновая полоса похожа на приводной ремень, который передает усилие от автомобильного двигателя для охлаждения радиатора. Но зачем… ах, понятно. Он вращает зеркальца, а они… но как же… погодите. Клаус, видишь в верхнем углу палатки дырку?

– Без очков не вижу.

– Ну все равно. Там небольшая прореха, – объяснила Вайолет. – Если стоять лицом к дыре, то что будет в той стороне?

– Дай подумать. Вчера вечером, когда мы вылезали из машины, садилось солнце.

– Ийрат, – подтвердила Солнышко, желая сказать «Я помню – знаменитый закат в Пустошах».

– А машина там. – Клаус повернулся кругом и потянул за собой старшую сестру. – Значит, там запад, а дыра обращена на восток.

– А на востоке всходит солнце, – с улыбкой подсказала Вайолет.

– Верно, – отозвался Клаус. – Но при чем тут это?