Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

Идя рядом с сестрой, Клаус думал о загадке Г. П. В. и о том, как самоотверженно Квегмайры старались помочь им раскрыть окружавшую их тайну. Он так глубоко погрузился в свои размышления, что не слышал Вайолет, когда та обратилась к нему с вопросом. Он с недоумением смотрел на нее, словно никак не мог стряхнуть с себя долгий путаный сон.

– Клаус, – сказала Вайолет, – когда мы были еще в фургоне, ты хотел о чем-то меня спросить, перед тем как мы собрались испробовать наше изобретение. Но я тебя тогда не могла выслушать. Что это был за вопрос?

– Не помню, – признался Клаус. – Я просто хотел что-то сказать на случай, если… ну, в общем, если у нас что-то сорвется. – Он со вздохом посмотрел на быстро темнеющее небо. – А еще я не помню, что я напоследок сказал Солнышку. Кажется, мы тогда были в палатке Мадам Лулу, а может быть, уже садились в фургон. Знал бы я, что Граф Олаф собирается увезти ее, я сказал бы ей что-нибудь очень-очень хорошее. Похвалил за сваренный ею горячий шоколад или за то, как она в маскарадном костюме замечательно сыграла свою роль, словно настоящая артистка.

– Ты ей это все скажешь, когда мы увидим ее снова.

– Надеюсь, – печально откликнулся Клаус. – Но мы так сильно отстали от Олафа с его труппой.

– Зато мы знаем, куда идти. И знаем, что ни один волосок не упадет с головы Солнышка. Граф Олаф уверен, что мы с тобой погибли в фургоне, и теперь ему нужна Солнышко, чтобы зацапать бодлеровское наследство.

– Да, скорее всего, он ее не тронет, – согласился Клаус. – Но, боюсь, она ужасно напугана. И все же, надеюсь, она верит, что мы придем за ней.

– Я тоже, – ответила Вайолет.

Некоторое время они шли молча, и тишину нарушали только ветер с гор да странное хриплое бульканье рыб.

– Мне кажется, у здешних рыб проблемы с дыханием. – Клаус указал пальцем на Порченый поток. – В этой воде, видимо, есть что-то такое, что заставляет их кашлять.

– Может быть, эта вода не всегда такого жуткого цвета. Что способно превратить нормальную воду в серо-черную слизь? – спросила Вайолет.

– Железная руда. – Клаус задумался, пытаясь вспомнить, что было об этом в книге о защите природы на больших высотах, которую он прочел в десятилетнем возрасте. – Не исключено также, что это глинистые отложения. Они разрыхляются в результате землетрясений или других геологических катастроф. Или же просто загрязнение. Вполне вероятно, что где-то неподалеку чернильная фабрика или лакричный [36] Лакричник – растение из семейства бобовых. Порошок лакрицы используют в медицине и кулинарии, добавляя к пилюлям и специям. завод.

– Может быть, в Г. П. В. кто-нибудь разъяснит нам, когда мы доберемся до штаба, в чем тут дело, – сказала Вайолет.

– А может быть, один из наших родителей, – совсем тихо добавил Клаус.

– Мы не должны на это надеяться, – сказала Вайолет. – Если даже кто-нибудь из родителей и выжил после пожара, а штаб Г. П. В. действительно находится на Главном перекрестке ветров, мы все равно не знаем, увидим ли мы их, когда наконец попадем туда.

– А что плохого в том, что мы не теряем надежды? Идем вдоль Порченого Потока вслед за преступным негодяем, пытаемся спасти сестру и найти штаб секретной организации. Хотелось бы сохранить при этом хотя бы маленькую толику надежды. Именно сейчас она нам совсем не помешает.

Вайолет неожиданно остановилась:

– Лишняя одежда нам тоже не помешает. Постепенно холодает.

Клаус с готовностью протянул сестре пончо.

– Что предпочитаешь: это пончо или свою футболку? – спросил он.

– Пончо, если не возражаешь. С меня хватило Шатра уродов, и я вовсе не хочу рекламировать Карнавал Калигари.

– Я тоже не жажду. – Клаус взял у Вайолет футболку с эмблемой. – Однако есть способ этого избежать.

Он вывернул футболку наизнанку и, чтобы не снимать пальто на ледяном ветру, дующем с Мертвых гор, натянул ее сверху. Вайолет тоже накинула пончо поверх пальто, и оно нескладно повисло на ней. Бодлеры посмотрели друг на друга и не могли удержаться от улыбки – так смешно и так нелепо они выглядели.

– Это ужаснее, чем полосатые костюмы, подаренные нам Эсме Скволор! – воскликнула Вайолет.

– Или чем кусачие свитеры, которые мы носили у мистера По. – Клаус имел в виду банкира, под чьей опекой находилось состояние Бодлеров. Правда, дети давно ничего о мистере По не слышали.

– Зато тепло, – сказала Вайолет. – Станет холоднее, будем по очереди надевать третье, ничейное пальто.

– Если кто-то из родителей окажется в штабе, ни мама, ни папа ни за что не узнают нас под несколькими слоями пальто. Вместо детей – две бесформенные кучи, – сказала Вайолет.