Робин ЛаФевер: Теодосия и изумрудная скрижаль

Фагенбуш повел своим длинным носом, и могу поклясться, что в глубине его глаз полыхнули лукавые искорки, а губы слегка скривились в усмешке:

– Можно и так выразиться, – согласился он.

А затем произошла невероятная вещь – одна из многих, случившихся в этот вечер. Фагенбуш присел на ступеньку рядом со мной, и я – только представьте себе! – ни на сантиметр не отодвинулась от него. От усталости, быть может?

Фагенбуш уперся локтями в колени и с интересом принялся наблюдать за тем, как люди из Сомерсет Хаус заканчивают зачищать набережную. Последние раненые уже были уложены на носилки, и сейчас их несли к стоящим чуть в отдалении каретам.

– Они похожи на муравьев, которые тащат крошки, – заметил Фагенбуш.

– Действительно, – с улыбкой согласилась я.

Фагенбуш протянул руку, поднял прилипший к мостовой желтый кленовый лист.

– Вы отлично поработали со статуей Сехмет, – сказал он. – Я проверил ваш перевод, он оказался правильным, эта статуя некогда украшала собой какой-то очень крупный храм.

Я покосилась посмотреть, не подтрунивает ли он надо мной. Кажется, нет.

– В самом деле? Вы уверены?

Он молча кивнул, а я, не в силах больше сдержаться, выпалила:

– Почему? С какой стати вы вдруг стали так любезны со мной?

– А почему вы попросили меня помочь вам с той статуей? – пожал плечами Фагенбуш.

«Да потому, что никого другого под рукой не оказалось», – едва не выпалила я, но в последний миг затормозила, поняв, что дело было не только в этом. Я устала ненавидеть Фагенбуша. Это занятие отбирало у меня массу энергии, которую можно было потратить с гораздо большей пользой. И я тоже пожала плечами.

– То-то и оно, – сухим, как песок, голосом сказал Фагенбуш.

А я, подумав немного, спросила:

– Это означает, что мы теперь друзья?

– Не знаю, можно ли сказать, что мы зашли так далеко, – криво усмехнулся он, – но врагами быть перестали, это точно.

– Вигмер будет рад это слышать, – проворковала я.

– Прошу прощения, – отчеканила возникшая перед нами сурового вида женщина, в которой безошибочно угадывалась медицинская сестра. – Я должна осмотреть ребенка.

– Разумеется, – сказал Фагенбуш, вставая. – Прошу вас.

Когда он ушел, я сказала сестре:

– Со мной все в порядке.

– Позвольте мне самой судить об этом, – не терпящим возражений тоном откликнулась она. Черт возьми, она, пожалуй, даст сто очков вперед любой гувернантке!

Не слушая моих причитаний, сестра повела меня к одной из карет без опознавательных знаков, втолкнула внутрь и устроила мне дотошный и приводящий в смущение осмотр.

– Ну, что ж, похоже, что никаких наружных повреждений нет, – сказала, наконец, сестра, причем так разочарованно, что мне даже захотелось извиниться перед ней. – В таком случае, хотя бы приведем вас в порядок.

Она выхватила из своего саквояжа влажную тряпку и тщательно протерла мне лицо и ладони. Затем расчесала мои свалявшиеся волосы и даже зашила – невероятно аккуратно и быстро – дырку на платье, выудив неизвестно откуда иголку с уже вдетой в нее ниткой. Закончив, она еще раз посмотрела на меня и сказала:

– А теперь ожидайте здесь лорда Вигмера.

– Да, мадам, – ответила я и осталась после ухода сестры наедине со своими мыслями, прикидывая, что и как я стану рассказывать Вигмеру.

Спустя несколько минут дверца кареты открылась, и я обернулась, ожидая увидеть Вигмера, но к своей невероятной радости обнаружила перед собой милое, родное лицо Уилла.

– Привет, – сказал он, залезая внутрь и закрывая за собой дверцу.

Забыв, где нахожусь, я вскочила на ноги и едва не разнесла себе череп о крышу кареты.

– Ты сделал это! Скажи, табличка при тебе?

– Нет, я спрятал ее в очень надежном месте, мисс. Ее там никто никогда не найдет.

Дверца кареты вновь открылась, и наш разговор с Уиллом прервался, едва начавшись. На этот раз это действительно был Вигмер.

– Отлично, – сказал он, увидев нас. – Я как раз хотел побеседовать с вами обоими.

Он забрался внутрь, затем постучал тростью в потолок и приказал кучеру везти нас в музей.

– Ваша бабушка согласилась, чтобы я сам отвез вас. Это даст нам возможность поговорить дорогой.

– Сэр, – нетерпеливо начала я. – Мне очень жаль, но я пыталась…

– Ни малейшей вашей вины во всем, что случилось, нет, Теодосия, – поднял руку вверх Вигмер.

– Нет? – резко осадила я.

– Нет. И твоей тоже, – сказал он Уиллу, у которого от этих слов отвисла челюсть.

– Боюсь, вся вина лежит на нас. На мне, если быть совсем точным, – Вигмер какое-то время молчал, глядя в окошко на проплывающие мимо нас в тумане дома. – Я относился к вам как к одному из младших агентов, Тео. Как к малолетней копии одного из моих многочисленных рядовых сотрудников. Я сильно ошибался. Вы совершенно иная, особенная, и я не должен был пытаться втиснуть вас в общие рамки.