Робин ЛаФевер - Натаниэль Фладд и перо феникса

Это был самый важный разговор в жизни юного Натаниэля Фладда, и он боялся пошевелиться. Мисс Ламптон обещала отвезти его на выходные в город и сводить в зоопарк. Но вместо зоопарка он оказался в душном кабинете с чемоданами у ног и альбомом на коленях. Подслушивать разговор мисс Ламптон и юриста, разумеется, было нельзя, но они находились всего в трех метрах от него, а у адвоката оказался очень громкий голос. Нат как мог пытался рисовать.

– Спасибо, что так быстро приехали, – сказал адвокат.

Нат стукнул каблуком по чемодану, чтобы заглушить их разговор. Мисс Ламптон тут же шикнула на него.

– Есть новости? – спросила она.

Адвокат заговорил тише, и Нату даже показалось, что уши у него немножко выросли – так ему хотелось услышать его слова.

– Да. О родителях мальчика.

Нат тут же поднял голову. Это заметила мисс Ламптон.

– Не отвлекайся, – велела она.

Нат вернулся к альбому и послушно провел карандашом по бумаге.

– Двадцать третьего мая их дирижабль «Италия» разбился во льдах недалеко от Северного полюса.

Карандаш замер. Ната бросило сначала в жар, потом в холод. Он и не знал, что его родители летали в дирижабле.

– Поиски длились несколько месяцев, – продолжал адвокат, – но спасти удалось только восьмерых членов экипажа из шестнадцати. Родителей мальчика среди них не было.

– Что это значит? – дрожащим голосом спросила мисс Ламптон, сжимая рукой горло.

– Это значит, что на сегодняшний день, 5 сентября 1928 года, Гораций и Адель Фладд считаются пропавшими без вести в море.

– Вы же сказали, что их дирижабль разбился во льдах, – не сдержался Нат.

К счастью, мисс Ламптон в судорожных поисках носового платка не обратила внимания на то, что он влез в разговор без спросу.

– Льды, море, какая разница, – ответил адвокат. – Ясно одно: твоих родителей больше нет.

Мисс Ламптон заплакала.

Родителей Нат не видел больше трех лет. Когда они уехали в первый раз, он страшно по ним скучал. Успокаивала мальчика одна мысль: они пообещали, что возьмут его с собой, когда ему исполнится восемь.

– Подрасти чуток, – сказал отец, – проснется в тебе жажда приключений, будешь ездить с нами.

На восьмой день рождения Натаниэль радовался и волновался одновременно: он все не мог понять, проснулась в нем жажда приключений или нет. Но письмо от родителей с приглашением так и не пришло.

– Тем лучше, – хмыкнула мисс Ламптон. – У них серьезная работа, маленький ребенок будет путаться под ногами! Ты им будешь только мешать.

Весь девятый день рождения Натаниэль надеялся и ждал. Но мисс Ламптон сказала, чтобы он не сходил с ума. У родителей слишком опасная работа, а ему больше всего на свете нравится тихо гулять, читать и рисовать. Ну какой из него путешественник? Нат расстроился. Ему-то казалось, что в нем уже немножко проснулась жажда этих самых приключений.

На десятый день рождения Натаниэль старался совсем не вспоминать о своих родителях. Все эти надежды и мечты – детские игрушки, из которых он уже давно вырос. Но на самом деле ему было просто слишком больно вспоминать о маме и папе.

А сегодня такая новость. Значит, он больше никогда их не увидит.

– Выходит, бедный мальчик остался один в целом свете? Что же с ним дальше будет? – спросила мисс Ламптон, промакнув глаза носовым платком.

«Она-то чего плачет, – подумал Нат. – Не ее же родители пропали без вести в море».

– Вы меня неправильно поняли, дорогая мисс Ламптон, – сказал адвокат. – Мальчик теперь будет воспитываться неким Филом Фладдом.

Глаза у мисс Ламптон тут же высохли.

– Филом Фладдом? Это еще кто?

Адвокат вгляделся в лист бумаги.

– Двоюродный родственник по линии отца. Живет в Бэттинг-эт-Флайз в Северном графстве.

– А со мной что? – бодро спросила мисс Ламптон.

Нат тут же догадался, что плакала она не из жалости.

– А вам полагается Кругленькая Сумма. Вы не будете нуждаться.

Мисс Ламптон выпрямилась в кресле и чуть подалась вперед:

– Сколько?

Адвокат назвал цифру. От удовольствия мисс Ламптон зарделась.

– Меня устраивает.

– Все финансовые подробности у моего помощника, – сказал адвокат. – Когда закончим…

– Мы уже закончили, – поднялась она.