Эдит Несбит - Мокрое волшебство [litres]

Путешествие по дну моря было чудесным, но вскоре открытая местность осталась позади, и они начали подниматься по тропам, вырубленным в самом сердце скалы, длинным и крутым, озаренным, как и весь этот огромный подземный мир, фосфоресцирующим светом.

После нескольких часов езды дети начали подумывать, что, пожалуй, бывает многовато даже таких прекрасных упражнений, как выгуливание морских коньков, но тут фосфоресцирующие огни внезапно погасли, и все же море не стало темным. Впереди показался свет, который разгорался тем ярче, чем дальше они продвигались, и вскоре обрушился на всех с мелководья над головами.

– Мы оставим морских коньков здесь, – сказал Ульфин, – они не могут жить на воздухе. Пошли.

Все спешились и поплыли вверх. По крайней мере, Ульфин и принцесса плыли и тянули за собой остальных, державшихся за руки. Почти сразу головы высунулись из воды, и компания оказалась на краю скалистого берега. Они вылезли на сушу и перешли – если прогулку тюленей можно назвать ходьбой – через невысокий вал, а потом нырнули в лежащее за ним озеро, не имеющее выхода к морю.

– Это Островод, – сказал Ульфин, когда они коснулись дна, – а вон и король.

Действительно, к ним направился кто-то величественный, в длинном одеянии.

– Но ведь это, – сказала принцесса, дрожа, – в точности похоже на наш сад дома, только поменьше.

– Здесь все устроено так, как велел пленный король, – ответил Ульфин. – Величество есть величество, с этим ничего не поделаешь.

Пленник подошел совсем близко и приветствовал гостей с королевской учтивостью.

– Мы хотели узнать, ваше величество, не могли бы вы давать нам уроки? – спросила Мавис.

Король что-то ответил, но что именно – принцесса не расслышала. Она в стороне разговаривала с Ульфином.

– Ульфин, этот пленный король – мой отец.

– Да, принцесса.

– И он меня не узнаёт…

– Все будет хорошо, – твердо сказал Ульфин.

– Ты знал?

– Да.

– Но люди твоей страны накажут тебя за то, что ты нас сюда привел. Если они поймут, что пленник – мой отец, и ты свел нас вместе, тебя убьют. Зачем ты это сделал, Ульфин?

– Потому что таково было твое желание, принцесса, – ответил он. – И я лучше умру за тебя, чем буду без тебя жить.

Детям подумалось, что они никогда не видели лица добрее и осанки благородней, чем у профессора конхиологии, но морская принцесса не могла на него смотреть. Теперь она чувствовала то же, что чувствовала Мавис, когда Кэти ее не узнала, – страдание, когда знакомые любимые глаза глядят на тебя, как на чужую. Принцесса отвернулась и притворилась, что рассматривает листья живой изгороди из морских водорослей, пока Мавис и Фрэнсис договаривались о том, чтобы брать уроки конхиологии три дня в неделю, с двух до четырех.

– Вам лучше присоединиться к моему классу, – сказал профессор, – иначе учеба будет продвигаться хуже.

– Но мы хотим учиться, – сказала Мавис.

Профессор очень внимательно на нее посмотрел.

– В самом деле?

– Да. По крайней мере…

– Понятно, – перебил король. – Я все прекрасно понял. Я лишь профессор в изгнании, преподающий конхиологию юным чужестранцам, но сохранивший остатки многолетней мудрости. Я знаю, что я не тот, кем кажусь, и вы не те, кем кажетесь, а ваше желание изучить мой узкий предмет – неискреннее. Это лишь предлог, частично или полностью маскирующий другие цели. Разве не так, дитя мое?

Ответа не последовало. Вопрос был явно адресован принцессе. И она, должно быть, это почувствовала, потому что повернулась и сказала:

– Да, о мудрейший король.

– Я не король, – возразил профессор, – а скорее слабый ребенок, собирающий камешки на берегу бесконечного моря знаний.

– Ты король… – порывисто начала принцесса, но Ульфин перебил:

– Госпожа, госпожа! Ты все погубишь! Неужели ты не можешь держать себя в руках? Если ты и дальше будешь вести себя так неблагоразумно, я, несомненно, заплачу за это головой. Не то чтобы я хоть на минуту сожалел об оказанной тебе ничтожной услуге, но, если мне отрубят голову, ты останешься в чужой стране без друга, а я умру с печальным осознанием того, что больше не смогу тебе служить.

Все это Ульфин прошептал на ухо принцессе, пока профессор конхиологии смотрел на него с легким удивлением.

– Твой слуга, – заметил он, – явно красноречив, но говорит неразборчиво.

– Как и было задумано. – Ульфин внезапно переменил тон. – Послушайте, господин, мне кажется, вам все равно, что с вами станется.