Кэтрин Фишер - Бархатная лисица [litres]

Миссис Ханибон визгливо завопила:

– Отдайте мне перчатки! Немедленно!

– Не позволяйте ей отобрать их! – велел Ворон.

Серен отскочила назад, Томос быстро спрятал руку за спину.

– Без них, мадам, – сказал Ворон, – всем видна ваша сущность. Больше вы не проведёте никого – слепому видно, что вы существо из Волшебного семейства и обманом явились в этот дом, чтобы совершить злодейство.

Миссис Ханибон оскалилась и выставила лапы вперёд. Внезапно Серен почувствовала, как перчатка в её руках стала извиваться, стараясь освободиться.

– Томос, осторожнее! – предупредила Серен.

Томос вскрикнул и чуть не бросил вторую перчатку.

– Она шевелится!

– Это фокус, – каркнул Ворон.

– Но она толкается и бьёт меня!

– Держи крепче! – Ворон резво спрыгнул со стола, схватил перчатку в клюв и яростно разодрал её на клочки.

– Теперь вторую, Серен.

Серен бросила перчатку Ворону, тот проворно подхватил её на лету и разорвал пополам. Красные лоскутья валялись на полу, как мёртвая добыча.

Ворон с важным видом уселся на глобус.

– Полагаю, это всё. Вы можете отправляться восвояси.

– Ты! – ощерилась миссис Ханибон. – Считаешь себя пупом земли, но ты всего лишь побитое молью чучело.

– Я не побитый молью!

– Скоро твои шестерёнки проржавеют, и ключ не будет проворачиваться в механизме. Ты замрёшь навсегда.

– Не бывать этому.

– А мы, Волшебное семейство, можем тебе помочь. За вознаграждение, разумеется.

Ворон чуть заметно вздрогнул.

Серен поспешно вышла вперёд.

– А нам ты нравишься в образе вороны. Мы находим тебя привлекательным.

– И храбрым, – быстро добавил Томос.

– И умным.

– И мудрым.

– Да, я именно такой и есть, – застенчиво проговорил Ворон. – Так что не волнуйтесь: я не пойду на сделку с Семейством.

– В таком случае я ухожу. – Миссис Ханибон свернула вязанье и убрала его в сумку. – Не думаете же вы, что я стою здесь, чтобы все глазели на мои милые лапки. – Она набросила пальто. – Всё равно работа была утомительной. Знай я, что меня тут ждёт, ни за что бы не согласилась. Дрянная пища, наглая прислуга и безмозглые ученики, которые даже не знают, где находится Италия.

– Вот как? Вам ведь нравились мои сочинения, – напомнил Томос.

– По правде сказать, дорогой, они никуда не годятся. – Миссис Ханибон подхватила баулы, волшебным образом появившиеся у её ног. – Чепуха, да и только. Тебе ни за что не поступить в Оксфорд. Что же касается тебя, – гувернантка сердито глянула на Серен, – то ничего из тебя не выйдет, сиротка. Ты никогда не будешь учить латынь, скорее станешь скрести полы.

– Это мы ещё посмотрим. – Ворон повёл крылом. – Серен, открой дверь.

Девочка зло дёрнула на себя ручку двери, потому что слова гувернантки её ранили.

Миссис Ханибон, держа в лапах свои баулы, вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. Томос бежал впереди неё, а Серен за спиной. Ворон уселся на шар, украшавший стойку перил, и надменно наблюдал за этим эскортом.

К удивлению Серен, в холле выстроились в ряд слуги. Миссис Вильерс с несколько озадаченным видом произнесла:

– Очень жаль, что вы нас покидаете, миссис Ханибон. Мы…

– Умолкни, смертное существо! – И гувернантка проследовала мимо, не обращая внимания на Гвина, Алис и Дензила, которые поедали её глазами.

Томос открыл дверь, и ветер сразу бросил ему в лицо палые листья.

А по подъездной дорожке уже оглушительно грохотала красная карета с возницей в алой ливрее; копыта грациозных гнедых лошадей звонко цокали в утреннем тумане.

Со скрипом повозка остановилась. Миссис Ханибон забралась внутрь, и кузов просел под её весом. Дензил быстро побросал ей вслед баулы, словно брезговал прикасаться к ним.

Гувернантка высунулась из окна.

– Чтоб ваш Плас-и-Фран развалился! – угрюмо произнесла она. – Чтоб ваш урожай сгнил и вы разорились. Чтоб…

– Довольно! – Дензил хлопнул одну из лошадей по крупу и произнёс резкое словцо. Лошадь встала на дыбы. Когда она опустила копыта, карета тронулась и загремела по дорожке. Серен смотрела ей вслед. Повозка становилась всё меньше и меньше, въехала в ураган из листьев и исчезла из виду.

Ветер наконец-то стих.

Стало так тихо, что можно было услышать, как на ветвях каштана поёт дрозд.

– Что ж, – сказала миссис Вильерс, – странно это всё. А я считала её милой женщиной. – Она огляделась. – Какое замечательное утро!

– Вы хорошо себя чувствуете? – осторожно поинтересовалась Серен. – Вас не клонит в сон?