Росс Уэлфорд - Что не стоит делать невидимке [litres]

– Не за что! – говорю я.

– Нет, серьёзно. Люди смотрят на меня как-то по-другому. Я больше не просто какой-то жирный лондонский горлопан, – он делает паузу и смотрит на меня, доедая банан. – Я знаю, что они говорят, что думают. Я не тупой. Но это просто я. Я тот, кто я есть. Громковатый, нагловатый. Никем другим я быть не могу. Не нравится вам это – ну и пофиг.

– Но мне это нравится.

Он расплывается в улыбке.

– Ну что поделать. У тебя просто вкус паршивый, видимо! Ты будешь этот виноград?

Медсестра возвращается с термометром и мерным стаканчиком с обезболивающим. Пока она измеряет мне температуру, Бойди угощается виноградом, подбрасывая ягодки вверх и ловя их ртом.

Он доедает виноград и достаёт что-то из кармана: мобильник Джесмонда Найта.

– Он сегодня вечером возвращается с экскурсии. Телефон у него теперь чистый, как попка младенца.

– Постой-ка, Бойди. Это же кража, не так ли? В смысле, ты ж фактически украл его телефон.

Бойди ухмыляется.

– Я? Думаю, ты хочешь сказать «мы». Кроме того, кража – это когда ты намереваешься навсегда лишить владельца его имущества. А это просто одалживание. Думал сунуть его в щель для писем по дороге домой.

Когда медсестра уходит, Бойди подтаскивает стул к моей кровати и наклоняется поближе.

– Так что… они что-то нашли? Врачи? Что-нибудь странное? Какие-нибудь отсутствующие или невидимые части?

Я мотаю головой.

– Ты им не сказала?

Снова мотаю.

– Зачем бы мне? Это никак не связано с аварией.

– Но поэтому твой папа тебя не увидел. Поэтому всё случилось.

– И я снова стала видимой, когда умерла. Прямо как и мои слёзы, рвота, кровь. Доказательств нет никаких. Всё, что осталось, – последняя горстка порошка. Он же ещё у тебя, правда?

Его молчание красноречивее слов.

Наконец он бормочет:

– Он лежал в кармане моих штанов. Я был в них, когда нырнул за тобой в воду. Он весь растворился.

– Весь?

Бойди кивает.

Я даже не злюсь. Скорее, наоборот, чувствую облегчение.

Тем, кто знает меня лучше всех, известна правда.

А все остальные? Что ж, «Экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств».

Я тянусь, морщась от боли, за ноутбуком и открываю его. Я собираюсь показать Бойди видео, которое сняла, когда в последний раз делалась невидимой, но вспоминаю, что я там голая. Я не хочу его смущать, так что проматываю до момента, где я лежу в солярии и всё не так сильно видно.

Видео не то чтобы плохое . Я попадаю и в кадр, и в фокус, и всё такое прочее. Просто яркость УФ-лучей солярия создаёт вокруг меня своего рода размазанное свечение, так что когда я исчезаю, это…

– Не очень-то убедительно, а? – говорит Бойди с угрюмым видом. Это вполне мог бы быть простой сделанный на коленке монтаж.

– Никто не поверит, – потом я улыбаюсь. – Но мы-то знаем правду.

За дверью моей палаты слышатся голоса, и пару секунд спустя ко мне входят девочки в школьной форме. Кирстен Олен, Кэти Пеллинг и – ещё одна! – Араминта Фелл.

Их отправили как делегацию от класса мистера Паркера, чтобы доставить открытку с пожеланиями выздоровления, подписанную всеми одноклассниками, кто не уехал в экскурсию по Озёрному краю.

В моей палате стульев на всех не хватает, так что девочки вместе с Бойди делят место на кровати и два стула.

Кирстен и Кэти ведут себя так, будто всё в порядке и всегда было в порядке.

И, честно говоря, меня это устраивает.

Но что-то в Араминте не даёт мне покоя. Я никак не могу понять, что. Она даже весьма мила с Бойди.

Она ведёт себя… подозрительно, что ли. Ей определённо не хочется тут находиться, и это не считая того факта, что она всегда относилась ко мне с прохладцей, если не сказать враждебно. Меня что-то тревожит, какое-то воспоминание пытается всплыть на поверхность из глубин памяти, но я никак не могу его поймать.

Мы обсуждаем мистера Паркера и скандальное выступление Бойди на «Уитли ищет таланты», и он напускает на себя таинственный вид и заявляет, что не может раскрыть секрет своего фокуса, когда Кэти говорит:

– Ты был совсем близко. Ты же видела, а, Минт?

Минт .

Тогда-то меня и осеняет. Это с ней Джесмонд говорил в своей спальне, договариваясь, что Араминта потребует вознаграждение за Джеффри.

Я говорю, даже не задумываясь:

– Спасибо, что пришли. Но пока вы тут: Араминта, сколько денег дала тебе в награду старенькая миссис Аберкромби?

И я знаю, что она попалась – не по тому, что она говорит, но по тому, какого цвета становится – ярчайшего розового, я такого ни у кого не видела.