Владимир Митыпов: Мамонтёнок Фуф

МАЛЕНЬКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

История, которую я сейчас расскажу тебе, произошла очень, очень давно. Так давно, что трудно себе это представить. Тысячи лет прошли с тех пор.

Жил в то время маленький мамонтёнок Фуф. Мама прозвала его так за то, что он хоботком всегда фыркал так: «Ф-фуф!» — всё равно, сердился он или радовался, смеялся или хныкал. Но постой, может, ты не знаешь, кто такой мамонтёнок? Тогда представь себе слонёнка, одетого в мохнатую шубку. Это и будет мамонтёнок. Ростом Фуф был с обеденный стол, но ты не думай, что это очень уж много. Вовсе нет. Ведь Фуфина мама едва поместилась бы даже в самой большой из ваших комнат.

Ну вот, теперь ты уже знаешь, кто такой Фуф, и можно начать о нём рассказ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой приходит весна, а великан Pay поёт свою песню

Весна в тот год пришла рано. Всё вокруг, куда ни глянь, тонуло в сиянии огромного солнца. Небо светилось, как самый синий и прозрачный камень. Тающие сугробы искрились так, что над каждым из них стояла маленькая колючая радуга. Что ни день — тем всё больше становилось прогалин, и в них дымилась мокрая земля.

В один из таких дней великан Pay, вожак стада мамонтов, что всю зиму паслось у границы Леса, отправил в рот охапку веток и почувствовал на языке вяжущую горечь весеннего сока. Высоко в небе тихо двигалось большое солнце и осторожно поглаживало тёплыми лучами бурый бок Pay.

Мудрый Pay не хуже нас с тобой знал, что в Белое Время солнце маленькое и совсем гладкое. И лишь с концом Белого Времени оно становится жарким, большим и косматым, как мамонт. Тогда-то и наступает время Большого Солнца — лето, как называем его мы.

Все обитатели Земли, Воды и Неба — от огромного мамонта до крошечной рыбки — так и делили год: на Белое Время и время Большого Солнца.

Вожак был очень стар и суров. Его глаза видели, как во время огромных наводнений гибли в болотах северных равнин целые стада могучих мамонтов. От их предсмертных криков разбегались тучи и дрожала земля. Испытывал Pay и великий голод, после которого мёрзлые трупы мамонтов устилали землю не на один день пути. Многое перевидел Pay на своём долгом веку, и оттого стал он недоверчивым и сердитым.

Но каждый раз, когда после долгого перерыва в конце Белого Времени он видел в небе косматое солнце и чувствовал снова его тепло, ему почему-то начинало казаться, что он ещё совсем маленький, резвый мамонтёнок, гуляющий под присмотром своей заботливой мамаши.

Долго стоял мудрый вожак мамонтов, задумчиво горбя косматую спину. Потом он вскинул к сияющему небу хобот и протяжно затрубил, возвещая конец Белого Времени.

Вот о чём пел Pay в тот солнечный доисторический полдень:

Слушай меня, мой великий род!

Внимайте, могучие отцы,

Чьи спины подобны холмам!

Внимайте, матери, дающие жизнь!

Слушайте и вы, молодые мамонты,

Чей век и ум ещё не длинны!

Слушайте» рыжие мамонтята,

Послушные дочери и сыны!

Кончилось Белое Время,

Голодное время.

Земля потемнела,

Сладкий сок по жилам деревьев

Струится, как в реках вода!

Сочные травы,

Обильная зелень,

Тёплые ночи,

Тихие дни Нас ждут Впереди!

Род наш могуч, и нет нам врагов.

Мы будем жиреть и множиться.

И сотни маленьких мамонтят

Будут топать по травам, резвясь.

И будет много у нас Солнечных дней,

Звёздных ночей, Обильной еды.

И несметные сотни Лет впереди!

Замерли могучие мамонты, опустили на глаза тёмные веки и глубоко вдыхая, вбирали в себя сырой аромат земли. Вскидывали головы полные сил молодые мамонты, порываясь куда-то бежать. Останавливались в задумчивости пожилые мамонтихи, и вязкая жёлто-зелёная слюна тихо стекала с их губ. Только глупые ещё мамонтята. вскидывая петельками хвосты, неуклюже взбрыкивали задними ножками и теребили матерей за жёсткие бока.

Над окрестными холмами появились остроухие волчьи морды с подрагивающими ноздрями. Насторожённо понюхав воздух, они бесшумно исчезли. По своим непонятным делам спешил куда-то свирепый пещерный медведь. Услышав песнь Pay, он остановился, присел на задние лапы, и даже что-то вроде доброты на миг появилось в его маленьких глазках.