Любовь Романова: Призрак и другие соучастники

— Немедленно поднимайся! У нас тут гости, телевиденье, а ты развалилась! Еще и лыбится! — Стася тут же узнала высокий голос Стервеллы Родионовны, которая злобно взирала на нее сверху вниз. Ее вторые подбородки подрагивали от негодования.

— Но это же не я! Вы ведете себя не педагогично! — возмутилась Стася, отряхивая юбку и потирая ушибленную коленку. От обиды к горлу подступил комок, а на глаза начали предательски наворачиваться слезы.

— Молчи, убогая. Еще учить меня будет! Иди на место, — прошипела директор интерната. И тут же продолжилась приторным голосом, обращаясь к съемочной группе, — На обед сегодня у ребят мясной суп, куриные котлетки с картошечкой и великолепный клубничный бисквит. Ну, скажите, в каком еще интернате так забоятся о здоровье своих воспитанников?

Журналистка, круглолицая девушка с микрофоном, дежурно кивала. Оператор, патлатый парень, снимал лица ребят. Дети, стараясь попасть в кадр, напирали на него — в результате около дверей столовой образовалась небольшая давка. Стася с трудом вылезла из толпы и пошла к столу, за которым сидели девочки из ее комнаты. Никто из них не проронил и слова, когда она села на свободное место.

«Только не плакать! Только не плакать! — уговаривала себя Стася, — Слезки, стойте! Возвращайтесь на место! Что бы мне такое представить? Ну, например, что я попала на другую планету. Здесь все иначе. Здесь живут одни инопланетяне. Они ставят друг другу подножки, пинают чемоданы, требуют подарить им свой рюкзак. Они не злые — просто совсем другие…»

Перед Стасей появилась тарелка супа. Две женщины в белых поварских халатах расставляли по столам первое, от которого исходил умопомрачительный запах. Живот отреагировал на него радостным урчанием. Девочка взялась за ложку. Попробовала. Вкусно. Очень вкусно. Странно, а ведь бабушкины супы она терпеть не могла. Впрочем, не только супы. Пюре у нее тоже не получалось, а о пирожках и речи быть не могло! В общем, член Союза писателей Эльвира Эдуардовна не умела готовить. Ну, разве только яичницу и овсяную кашу. Это два блюда у нее выходили вполне прилично. Впрочем, бабушка не комплектовала по поводу своих кулинарных способностей. Совсем наоборот — смеялась и раз в неделю приглашала тетю Лару наварить борща и нажарить котлет. Так и жили.

Тарелка супа мгновенно опустела, а на столе уже появилась горка жаренной картошки и пара розовых котлеток. М-м-м, как вкусно! Жизнь налаживается! Это ощущение укрепилось еще больше, когда повара понесли на подносах тарелки с клубничным бисквитом — треугольники, покрытые консервированной клубникой. Ягодка к ягодке — словно из книги по кулинарии. Стася уже подцепила самую крупную клубнику вилкой и собиралась отправить ее в рот, когда почувствовала рядом с собой какую-то возню. Справа от девочки сидела маленькая Женя. Она наклонилась над тарелкой с бискивтом, судорожно вцепившись в края. За ее спиной стояла все та же Вилкина подруга.

— Отдай! Тебе все равно нельзя! У тебя аллергия! — требовала она, пытаясь отобрать тарелку с пирогом.

— Нет, не правда! Отпусти! — попискивала Женя.

— Отдай. Не связывайся с Дылдой! — шепнула Мила, сидевшая слева от Жени.

Стася быстро оценила ситуацию, протянула руку и слегка надавила на запястье Дылды. Та мгновенно побледнела и отпустила тарелку. Дядя Тарас успел научить свою маленькую подружку паре полезных приемов.

— Убью, гадина! — потянула Дылда и уже нависла над Стасей, но в это мгновение около девочек оказалась телевизионная группа, которая все время снимала счастливые лица детей, поглощающие клубничный бисквит.

— Скажи, пожалуйста, тебе нравится в интернате? — Спросила Стасю журналистка, протягивая микрофон.

— Это замечательный интернат! — не растерялась девочка. В московской гимназии ей не раз приходилось давать интервью — ведь у них было свое собственное школьное телевиденье. — Я здесь всего первый день, и не перестаю удивляться, с каким уважением и заботой все здесь относятся друг к другу.

— Во, шпарит! — восхищенно шепнул оператор.

— Например, только что вот эта девочка, — Стася показала на Дылду, которая тут же попала в объектив телекамеры, — поделилась со своей одноклассницей клубничным бисквитом! Она очень любит сладкое, но нашла в себе силы отказаться от него, ради своей подруги.

Дылда что-то злобно зашипела и убралась на свое место. Отбирать десерт после такого представления было бы глупо.

— Ты здорово держишься перед камерой! — похвалила журналистка, сворачивая шнур микрофона, — Приходи, как закончишь школу, к нам, на Тихореченск-ТВ, из тебя получится отличный журналист. Меня Саша Кандалинцева зовут.