Джоан Роулинг - Гарри Поттер и узник Азкабана

Со дня приезда тётушки Мардж прошло три дня. Все обитатели дома № 4 по Тисовой улице сидели за обеденным столом.

— Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, — утешала тётушка Мардж брата. — Что поделать, коль он уже родился с гнильцой.

От негодования у Гарри задрожали руки, к лицу прилила кровь. «Помни об уговоре и молчи, думай о Хогсмиде. Не обращай на неё внимания», — внушал он себе, уставившись в тарелку.

Тётушка налила в бокал вина и провозгласила:

— С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки!

Едва она произнесла эти слова, как бокал в её руке взорвался. По всей кухне разлетелись осколки. Тётушка заморгала, что-то бормоча, по багровому лицу потекло вино.

— Мардж! — закричала тётя Петунья. — Мардж, ты жива?!

— Да не волнуйся, Петунья, — тётушка вытерла лицо салфеткой, — я просто очень сильно сжала бокал. На днях у полковника Фабстера точно так же перестаралась.

Но тётя с дядей не сводили с Гарри подозрительных взглядов. От греха подальше Гарри выскочил в коридор, не дождавшись пудинга.

Тяжело дыша, он прислонился к стене.

Нельзя, нельзя так злиться! Вот уже вещи взрываются! Не дай бог, что-нибудь ещё произойдёт! Ладно Хогсмид, а если узнают в Министерстве магии?!

Гарри — малолетний волшебник. И ему законом запрещено заниматься колдовством за пределами школы. Тем более прошлым летом он уже провинился, за что и получил от Министерства официальное предупреждение. Примени он опять волшебство, на Тисовой улице, его точно из Хогвартса исключат.

Услышав, как Дурсли встают из-за стола, Гарри заспешил к себе в комнату.

Следующие три дня прошли спокойно. Всякий раз, когда тётушка кидалась на него, Гарри, стиснув зубы, думал о своём пособии по уходу за метлой. Наверное, взгляд его при этом стекленел, потому что тётушка Мардж высказала догадку, что Гарри, ко всему прочему, ещё и умственно отсталый.

Наконец-то настал последний день пребывания тётушки Мардж на Тисовой улице. По такому случаю тётя Петунья накрыла праздничный стол, а дядя Вернон откупорил бутылки с вином. Все так увлеклись супом и жареной форелью, что на Гарри никто не обращал внимания. На сладкое был лимонный торт-безе, но удовольствие всем испортил дядя нудным рассказом о дрелях, которые производила его фирма «Граннингс». Потом тётя Петунья подала кофе, а дядя Вернон принёс бутылку бренди.

— Мардж, не соблазнишься, а?

Тётушка выпила уже не один бокал вина, и лицо у неё налилось кровью.

— Плесни чуток, — хрипло хихикнула она, протягивая рюмку. — Ну что так мало? Лей ещё… ещё… Ага, вот теперь будет.

Дадли лопал четвёртый кусок пирога; тётя Петунья держала чашку кофе, оттопырив мизинец. Гарри собрался уходить, но дядя Вернон так сердито на него посмотрел — пришлось остаться.

— Уф!.. — Тётушка облизнулась, поставив на стол пустую рюмку. — Потрясающий ужин, Петунья! Мне, с дюжиной бульдогов, готовить некогда. Дома ем готовое из магазина.

Смачно рыгнув, она похлопала себя по животу. Под твидовым пиджаком ему было явно тесновато.

— Прошу прощения. Люблю я упитанных мальчиков! — Тётушка подмигнула Дадли. — Ты, Дадлик, вырастешь и будешь такой же большой, как папа! Ну-ка, Вернон, налей ещё бренди!

— Пожалуйста.

Тётушка мотнула головой в сторону Гарри, и у того ёкнуло сердце.

«Открываю пособие», — пронеслось у него в голове.

— Фу, скелет! Смотреть противно! Подобные особи встречаются и у собак. Год назад я велела полковнику Фабстеру утопить одного недоноска. Такой же был слабак!

«Гарри, вспоминай заклинание! Двенадцатая страница… Ага, вот оно, если заклинит задний ход…»

— Всегда говорила: дурная кровь — дело безнадёжное. Рано ли, поздно ли, она даст о себе знать! Я ничего не хочу сказать плохого о твоей семье, Петунья, — тётушка хлопнула ладонью величиной с лопату по костлявой руке тёти Петуньи, — но согласись, сестра у тебя была никудышная! Всю семью опозорила! Сбежала с каким-то прохвостом, и вон смотрите, что получилось!

Гарри уставился в тарелку. В ушах зазвенело.

«Крепко держите метлу за рукоять», — твердил он про себя. Что было дальше, он не помнил. Голос тётушки Мардж сверлил голову не хуже дрелей дяди Вернона.

Тётушка схватила бутылку бренди, плеснула себе ещё и забрызгала скатерть.

— А я ведь совсем ничего не знаю про старшего Поттера. Кем хоть он был? Работал ли?

Лица у дяди с тётей так сильно напряглись, что Дадли оторвался от пирога и с удивлением глянул на родителей.