Джоан Роулинг - Гарри Поттер и узник Азкабана

Но что он может поделать с волосами? Да и тётушка Мардж обожает его ругать, к чему лишать её удовольствия?

Немного погодя зашуршал гравий, хлопнули дверцы машины, в саду раздался топот. Приехали.

— Открой дверь! — зашипела тётя Петунья.

С тяжёлым сердцем Гарри повиновался. На пороге стояла тётушка Мардж.

Эта краснолицая, внушительной комплекции дама очень походила на дядю Вернона. У неё были даже усы, правда, не такие пышные, как у дяди. В одной руке она держала здоровенный чемодан, второй прижимала к груди старого, угрюмого бульдога.

— А где мой ненаглядный Дадли? — хрипло гаркнула тётушка. — Где мой медвежонок?

В коридоре появился толстяк Дадли. Соломенные волосы прилизаны, из-под пяти подбородков торчит галстук-бабочка. Швырнув чемодан Гарри, тётушка ринулась навстречу племяннику. Удар пришёлся в живот, и у Гарри перехватило дыхание. Тётушка Мардж подбежала к Дадли и, потискав его одной рукой, смачно чмокнула в щёку.

Гарри прекрасно знал, что её объятия Дадли терпит лишь потому, что тётушка ему за это платит. И действительно, когда объятия разжались, в кулаке толстяка хрустнула двадцатифунтовая бумажка.

— Петунья! — воскликнула тётушка и двинулась к ней.

На Гарри она и не взглянула. Он был для неё пустым местом. Тётушки поцеловались, Мардж прижалась массивной челюстью к впалой щеке тёти Петуньи. Появился и дядя Вернон — сама любезность.

— Мардж, не хочешь ли чашку чая? — предложил он. — А что желает Злыдень?

— Злыдень желает испить чаю из моего блюдечка, — ухмыльнулась тётушка Мардж.

Семейка отбыла на кухню, а Гарри остался в коридоре с тяжеленным чемоданом.

«Это ничего, хорошо, что ушла», — подумал Гарри и не торопясь потащил чемодан в спальню, приготовленную для тётушки Мардж.

Когда Гарри вернулся в кухню, тётушка уже попивала чай с фруктовым тортом, а в углу Злыдень шумно лакал чай из блюдца. Пол вокруг был забрызган слюной и чаинками. Тётя Петунья была явно не в восторге. Эта блюстительница чистоты терпеть не могла животных.

— Послушай, Мардж, а кто присматривает за другими собаками? — полюбопытствовал дядя Вернон.

— Полковник Фабстер, — загудела тётушка. — Он вышел на пенсию, и ему всё равно делать нечего. Но моего бедного старичка я на него оставить не могу. Злыдень так без меня грустит, так грустит.

Гарри сел за стол, и собака зарычала. Тётушка Мардж повернулась и тут как бы впервые заметила Гарри.

— Ага! — рявкнула она. — Ты всё ещё здесь?

— Да, — кивнул Гарри.

— Да? — передразнила тётушка. — Как ты разговариваешь, неблагодарный мальчишка? Вернон и Петунья столько сделали для тебя! А ты… Если бы тебя оставили на моём крыльце, я бы с тобой миндальничать не стала! Сразу бы отправила в детский дом!

«В детском доме было бы куда лучше, чем здесь, у Дурслей», — вертелось на языке у Гарри. «Молчи, Гарри, молчи, помни об уговоре», — сказал он себе и выдавил некое подобие улыбки.

— Ах, он ещё и ухмыляется! — возмутилась тётушка. — Совсем не изменился — грубиян! А я-то, я-то надеялась, что хоть в школе тебя перевоспитают!

Тётушка одним глотком осушила полчашки чая, вытерла усы и продолжила:

— Кстати, Вернон, это что за школа-то?

— Имени святого Брутуса, — не замедлил с ответом дядя. — Самое подходящее место для безнадёжных случаев.

— Ясно. — Тётушка повернулась к Гарри: — А в этой школе розгами-то хоть лупят?

— Ну-у…

Дядя Вернон коротко кивнул ему из-за широкой спины тётушки Мардж.

— Ага, — кивнул Гарри. Потом решил, что говорить надо подоходчивей, и добавил: — Лупят, всё время лупят.

— И правильно делают. — Тётушка Мардж хлопнула по столу. — Всё это чепуха, что, мол, детей, пусть и хулиганов, нельзя пороть. Да из сотни придурков девяносто девять заслуживают порку! Не сомневаюсь, тебе там достаётся часто!

— Да-да, — кивнул Гарри, — очень часто.

Тётушка Мардж прищурилась.

— Не нравится мне, как ты разговариваешь, — процедила она. — Что-то ты слишком спокойно рассказываешь про наказания. Сдаётся мне, слабовато тебя там лупят. На твоём месте, Петунья, написала бы я в школу письмо с просьбой драть этого паршивца посильнее. Такие, как он, требуют особо строгого обращения.

Дядя Вернон забеспокоился. Вдруг Гарри не выдержит и, забыв об уговоре, брякнет Мардж что-нибудь неподходящее?

— Мардж, ты смотрела утренние новости? — поспешил он разрядить обстановку. — Что думаешь о сбежавшем преступнике?

Так вот и поселилась тётушка Мардж на Тисовой улице. И Гарри вдруг понял, что до неё всё шло не так уж и плохо. Дяде Вернону и тёте Петунье он старался не попадаться на глаза, и это всех устраивало. С тётушкой Мардж такое не пройдёт — постоянно требует находиться при ней, чтобы досаждать нравоучениями. И хлебом не корми, дай сравнить его с Дадли. Особенно нравилось ей заваливать толстяка дорогими игрушками. Подарит и смотрит на Гарри — ждёт, что он попросит: «Тётушка Мардж, а мне что?» И всё время нудит, какое Гарри бесполезное, пропащее существо.