Сьюзен Коллинз: Грегор и смутное пророчество

Туннель оказался извилистым и разветвленным. Тараканы то сворачивали в боковые проходы, то возвращались назад, не сбавляя скорости, и вскоре Грегор перестал, понимать, откуда и куда они движутся, так как траектория движения напоминала причудливые каракули, какими любила разрисовывать чистые листы Босоножка. Грегор оставил всякие попытки запомнить дорогу и сосредоточился на том, чтобы не отстать от насекомых. «Вот это да! — думал он. — Классно же они бегают!»

Грегор уже запыхался, а тараканы не проявляли ни малейших признаков усталости.

К тому же он понятия не имел о том, далеко ли до цели. Может, еще километров сто, а то и больше. Кто знает, сколько могут пробежать эти насекомые?

И когда Грегор готов был уже взмолиться о передышке, он вдруг услышал знакомые звуки. Вначале он решил, что показалось, но чем дольше прислушивался, тем точнее знал, что не ошибся. Это был рев толпы, и, судя по всему, толпы огромной. Но откуда здесь, в тоннеле, может взяться толпа людей?!

Дорога резко пошла под уклон, и Грегору пришлось притормозить, чтобы не налететь на бегущего впереди таракана. Что-то нежное и воздушное коснулось его лица и рук. Ткань? Перья? Он раздвинул непонятную материю — и его ослепил яркий свет. Он инстинктивно зажмурился, но почти сразу приоткрыл глаза, привыкая к свету.

По толпе пронесся вздох изумления.

Грегор не ошибся. Теперь, когда воцарилась мертвая тишина, Грегор явственно ощущал, что на него устремлено множество людских глаз.

Его глаза довольно быстро привыкли к свету, который был не таким уж ярким, — это был скорее сумеречный свет, просто Грегор слишком долго пробыл в полной темноте.

У себя под ногами он увидел землю, поросшую темно-зеленым мхом. Мох выглядел слегка шероховатым, и он ровно покрывал землю, словно асфальт мостовую. Грегор тут же почувствовал, как мох пружинит под ногами.

«Да это же поле! — догадался он. — Поле для какой-то игры. Вот откуда толпа. Я на стадионе».

Очертания того, что его окружало, становились все отчетливее. Вокруг поля шла гладкая стена высотой с трехэтажный дом, а ниже стены располагались трибуны, битком забитые людьми. Грегор поднял глаза в поисках купола, но вместо него увидел… участников игры.

Над ареной парили огромные летучие мыши. Он не смог их сосчитать, но их было явно более десяти, разной масти, от палевой до черной. Грегор прикинул, что размах крыльев самой маленькой мышки составлял метров пять. Похоже, зрители наблюдали именно за ними, ведь поле, на котором они с Босоножкой стояли, было совершенно пустым.

«Может, тут как в Древнем Риме, людей бросают на растерзание диким зверям? Может, для этого нас тараканы сюда и притащили?» — встревожился Грегор.

Одна из летучих мышей вдруг что-то уронила. Предмет ударился о землю посреди поля и тут же подскочил вверх — метров на пятнадцать.

«О, да это же…»

— Мятик! — обрадовалась Босоножка, и не успел он ее остановить, как она сползла с таракана, храбро пробралась через бесчисленные тараканьи лапки с коготками и затопала по мху своими пухлыми маленькими ножками в розовых туфельках — он успел надеть на нее ту, что она потеряла возле сушилки.

— Большой честь, принцесса! — восторженно прошелестел ей вслед таракан, который ее сюда домчал, а Грегор бросился за сестрой.

Она легко миновала стоявших вокруг насекомых, но для него они почему-то стали непреодолимой преградой. То ли тараканы нарочно его не пускали, то ли настолько были потрясены красотой Босоножки, что буквально окаменели и застыли на месте, не обращая внимания на его попытки протиснуться к сестренке.

Мяч ударился о землю еще раз и снова взлетел в воздух. Босоножка топотала за ним, подняв ручки над головой в надежде его поймать.

Когда Грегор наконец прорвался сквозь заслон из тараканов и побежал к сестре, перед ним мелькнула какая-то тень. Подняв глаза, он с ужасом увидел огромную золотистую летучую мышь, которая пикировала прямо на Босоножку.

— Босоножка! — завопил Грегор, чувствуя, как от страха у него свело живот.

Она обернулась, тоже увидела летучую мышь, и лицо ее просияло — словно при виде огней на рождественской елке.

— Летутяя мишка! — взвизгнула она, протягивая руку к несущемуся на нее монстру.

«Блин! — ругнулся про себя Грегор. — Она что, совсем ничего не боится?!»

Летучая мышь плавно опустилась рядом с Босоножкой, дав девочке коснуться пальчиками своей мягкой переливающейся шкурки, а потом снова взмыла в воздух. Она проделала в воздухе кульбит, а когда в конце дуги практически легла на спину, Грегор вдруг заметил, что кто-то сидит на ней верхом, держась ногами за шею.