Сьюзен Коллинз - Грегор и проклятие теплокровных

Грегор минуту стоял, уставившись на свое отражение в зеркале и чувствуя, как наливается тяжестью все тело. Затем медленно развернул свиток с пророчеством и приложил написанный от руки текст к гладкому стеклу. В отражении он прочел первые строки стихотворения, озаглавленного «Пророчество крови».

Как всегда бывало, когда он отваживался с помощью пророчества заглянуть в будущее, от волнения у него засосало под ложечкой.

В дверь постучали.

— Босоножке нужно войти! — услышал он голос своей восьмилетней сестры Лиззи.

Грегор отпустил один из концов свитка, и тот моментально свернулся в трубочку. Сунув пророчество в задний карман джинсов, он быстро одернул толстовку. Ему не хотелось никому показывать пророчество, тем более что он сам еще не разобрался, что к чему.

Несколько месяцев назад, незадолго до Рождества, он вернулся домой из Подземья — темного, раздираемого войной мира, расположенного на многокилометровой глубине под Нью-Йорком. Там обитали огромные говорящие крысы, летучие мыши, пауки, тараканы и множество других подобных существ невероятных размеров.

Жили там и люди — с тонкой, почти прозрачной кожей и фиолетовыми глазами. Они спустились под землю в семнадцатом веке и построили там каменный город Регалию.

Должно быть, жители Регалии до сих пор спорят, кем на самом деле является Грегор: героем или предателем? Во время своего последнего путешествия он не стал убивать белого крысеныша по имени Мортос. И многие подземные расценили такой поступок как тяжкое преступление, ведь они полагали, что когда Мортос вырастет, из-за него может погибнуть их подземный мир.

Нынешняя королева Регалии Нерисса была болезненной девушкой, которую мучили смутные видения о будущем. Когда Грегор направлялся домой, она сунула в карман его куртки свиток с пророчеством. Он-то вначале решил, что это «Пророчество погибели» и что она вручила его ему на память — но дома обнаружилось, что это еще не известное ему пророчество — «Пророчество крови».

— Можешь изучить на досуге, — сказала тогда Нерисса.

Теперь он понял, что она имела в виду: пророчество невозможно было прочитать, не имея под рукой зеркала.

— Грегор, ну давай же! — снова постучала Лиззи, и в голосе ее послышалось нетерпение.

Грегор открыл и увидел на пороге Лиззи и двухлетнюю Босоножку.

Обе были в пальто и шапках, хотя он точно знал, что на улицу ни та ни другая не выходили.

— Котю пи-пи! — прочирикала Босоножка, стягивая штанишки, и, спотыкаясь, направилась к унитазу.

— Сначала нужно войти, а уж потом снимать штаны, — в который раз наставительно сказала Лиззи.

Босоножка влезла на сиденье:

— Я узе басая деечка. Я могу сяма пи-пи.

— Какая ты молодчина! — похвалил ее Грегор.

Она просияла.

— На кухне папа готовит бисквитное печенье, он включил духовку, и там теплее, — сказала Лиззи, потирая руки, чтобы хоть чуточку согреться.

Дома было очень холодно. Зима выдалась морозной, последние пару недель температура все опускалась, и старые батареи плохо прогревали их квартиру.

— Хватит, Босоножка! Пора угоститься печеньем, — сказал Грегор.

Сестренка отмотала с километр туалетной бумаги — при желании ее можно было бы завернуть в эту ленту целиком. Но если бы кому-нибудь пришло в голову ей помочь — он получил бы в ответ: «Не надя, я сяма».

Грегор проследил, чтобы она вымыла и вытерла ручки, и потянулся за увлажняющим лосьоном. Лиззи схватила его за рукав, когда он уже собирался выдавить содержимое себе на ладонь.

— Это же шампунь! — тревожно сказала она.

В последнее время Лиззи постоянно тревожилась из-за всяких пустяков.

— Точно! — сказал Грегор и тут же поменял бутылочку.

— А у нас есть зеле, Гре-го? — спросила Босоножка, пока он втирал лосьон в ее нежную кожицу.

Грегор улыбнулся — ему нравилось, как она теперь произносила его имя. Раньше у нее получалось «Ге-го», потому что она не выговаривала «эр», а недавно звук у нее получился, и она нарочно раскатывала его во рту, так что получалось довольно длинно: «Грррре-го».

— Виноградное желе, — понял Грегор. — Ну да, я купил его специально для тебя. Ты голодная?

— Дя-а-а! — закричала Босоножка, и он подхватил ее на руки.