Сьюзен Коллинз: Воспламенение

Я сжимаю бутыль между ладонями, даже несмотря на то, что теплота чая уже давно исчезла, превратившись в морозный воздух. Все мои мышцы напряжены из-за ужасного холода. Если здесь сейчас появится стая диких собак, то шансы залезть на дерево у меня будут явно не велики. Мне следует встать, начать двигаться, изо всех сил работая конечностями. Но вместо этого я сижу, столь же неподвижная, как скала подо мной, пока рассвет не начинает освещать лес. Я не могу бороться с солнцем. Я могу лишь беспомощно наблюдать, как меня уносит в день, которого я боялась в течение многих месяцев.

К полудню все они будут в моем новом доме в Деревне Победителей. Репортеры, операторские группы, даже Эффи Бряк, моя бывшая сопроводительница, выберется в Дистрикт-12 из Капитолия. Интересно, будет ли Эффи все еще в том дурацком розовом парике, или же она выберет какой-нибудь другой неестественный цвет специально для Тура Победителей. Там будут и другие ожидающие. Персонал, который должен угождать каждому моему желанию за время нашей поездки в поезде. Подготовительная команда, которая будет преображать меня для появлений на публике. Мой стилист и друг Цинна, который создал великолепный костюм, поспособствовавший тому, что все зрители с самого начала обратили на меня внимание на Голодных Играх.

Если бы это было в моих силах, я бы попыталась навсегда забыть о Голодных Играх. Никогда не говорить о них. Притвориться, что все это было просто дурным сном. Но Тур Победителей делает это невозможным. По времени специально расположенный примерно посередине между ежегодными Голодными Играми, он — это еще один способ Капитолия поддерживать наш страх. Мы, люди из дистриктов, должны не только помнить о железной хватке власти Капитолия, мы должны праздновать это. И в этом году я одна из звезд шоу. Я должна буду путешествовать из дистрикта в дистрикт, стоять перед толпами, приветствуя тех, кто тайно меня ненавидит, смотреть вниз, на лица людей, детей которых я убила.

Солнце продолжает настойчиво подниматься, и я встаю. Все суставы ноют, а левая нога была неподвижна так долго, что мне приходится несколько минут шагать, пока ощущения постепенно возвращаются к ней. Я была в лесу около трех часов, но поскольку я даже не пыталась охотиться, у меня ничего нет. В любом случае это больше не имеет значения для моей матери и маленькой сестры — Прим. Теперь они могут позволить себе купить мясо у мясника в городе, хотя никому из нас оно не нравится так, как свежая добыча. Но мой лучший друг Гейл Хоторн и его семья рассчитывают на сегодняшний трофей, и я не могу подвести их. Я отправляюсь в получасовой обход, чтобы осмотреть наши ловушки. Когда мы еще учились в школе, у нас были дни, чтобы проверять силки, охотиться, собирать растения и еще возвращаться в город, продавать добытое. Но теперь, когда Гейл начал работать в угольных шахтах, а мне нечего делать весь день, я взяла эту обязанность на себя.

Теперь Гейл работает в шахтах, ездит на вызывающих тошноту подъемниках вглубь земли и добывать угольные пласты. Я знаю, на что это похоже. Каждый год в школе наш класс должен был совершать поездку в шахты, это часть обучения. Когда я была маленькой, это было просто неприятно. Вызывающие клаустрофобию туннели, загрязненный воздух, удушающая темнота со всех сторон. Но после того как мой отец и еще несколько шахтеров погибли во взрыве, я едва могла заставить себя зайти в подъемник. Ежегодная поездка стала для меня огромной проблемой. Дважды я старалась заболеть так сильно, что моей матери приходилось оставлять меня дома, потому что она думала, что я подхватила грипп.

Я думаю о Гейле, который оживает только в лесу, где свежий воздух, солнечный свет, чистота и бегущие ручьи. Я не знаю, как он выдерживает. Ладно… Я знаю. Он выдерживает потому, что это — способ накормить его мать и двух младших братьев с сестрой. А у меня теперь мешки денег, которых гораздо больше, чем нужно, чтобы прокормить обе наши семьи, но он не возьмет ни единой монеты. Даже добывать его семье мясо он позволяет мне с трудом, несмотря на то, что он уж точно не оставил бы мою маму и Прим голодными, если бы я погибла на Играх. Я говорю, что таким образом он оказывает мне услугу, что сидение целыми днями без дела сводит меня с ума. Но даже при всем при этом я никогда не иду за добычей, пока он дома. Что, в прочем, не проблема — он работает на шахтах двенадцать часов в день.