Ларсик:— На ярмарках всегда уродов показывали. Говоря, до революции баба одна прославилась: гвозди задницей вырывала. Выносили, значит, ей доску, всю утыканную гвоздюльниками, мамзель задирала пачку, панталончики кружевные приспускала, прицеливалась и… Успех грандиозный. За генерала царской армии замуж вышла.
Марлон:— Уходит настоящее мастерство! Сейчас наши швабры другими местами работают.
Поль:— Вернемся к искусству. У меня принципиальные соображения по поводу новой программы. Правильно выламываться сейчас умеют все. Куда не плюнь — сплошной Фолибержер. А мы этого буйно–глухого слегка обработаем и выпустим. Он же на всю катушку выкладывается, как на показе у самого Григоровича или, уж скорее, Бежара.
Яна:— Дефект конструкции. Гудка нет, гармон, похоже, застоялся, вот весь пар в двигатель и ударил. Педриссимо?
Марлон: — Поймешь здесь — сплошной аномал. Вон как завелся.
Ларсик: — Может и пшик, а может и шик. У меня к нему личных чувств — как к гниде. Но врать не стану. Не простой дергунчик. Врожденный гений двигательной потенции.
Поль подходит к М-м, который в это время занимается на подиуме, кладет руку на взмокшую майку : — Раскаленная натура… Сними тряпки. ( оглядывает загорелый гибкий торс с синяком вдоль ребер ) — Драться любишь?
М-м:— Нет. Я не хотел, что бы его убили.
Поль: — Дружка?
М-м:— Нет. Просто человека. Он зарабатывать приехал. Рустам зовут.
Поль: — Здесь у нас никаких драк, понял? Здесь слушаться надо. И работать до посинения. Ясно говорю?
Яна: — Давай, покажи нам класс, горяченький.
М-м один на сцене, без рубашки. Музыка. Он нехотя начинает и увлекается движением.
Яна: — А Павлуша прав… Уж не знаю, как это называется в сферах высокого искусства… А мальчик сверкает! Драйв от него ломовой прет! Слабо вам так сверкать, господа самцы. Дозу вмажете, разок прокукарекаете и вырубаетесь. А тут… От музыки у чувака полный экстаз.
Ларсик: — Ха! Зачем ему музыка? Глух как пень. ( выключает проигрыватель. В полной тишине идет фантастический танец. Ларсик и присутствующие хохочут )
М-М завершает танец, спускается со сцены, подходит к Ларсику : — Я не слышу. Совсем не слышу. А вижу хорошо. Смешно, если танцевать так, без музыки, да? Это вам тихо. Не знаю, какая она — ваша музыка. Моя музыка внутри. Все, что в мире есть самое главное — здесь, во мне. Много, много важного. Я хочу, что бы это понимали все. Хочу раздать свою музыку. Я могу так сделать… Это ты дерьмо, мужик, а я — я артист.
Ларсик включает музыку и дает ему в зубы. Подскакивают вышибалы. Драка.
Текст:
— Ты ему по яйцам вломи, что б с ориентацией разобрался.
— Морду, морду квась, красавчику. Уши заодно прочисть придурку.
— Эй, мужики, он же инвалид травмированный, не увлекайтесь.
Расступаются. М-м лежит избитый . Марлон ботинком поворачивает лицо.
— Ж ивой.
ПольМарлону: — Ты все же поосторожней с чучмеками.
Марлон: — Он не чучмек.
Поль: — Все они тут эти… ( брезгливо ) — чучмеки.
Чердачная комната дворничихи Клавы, одинокой, пьющей.
За столом собутыльник Клавы Самсон Самогоныч и смешливая деваха Ксеня — уборщица (тоже плохослышащая с невнятной дикцией). За большим ободранным щитом с рекламой (изображение испанца, обнимающего Кармен), топчан. На нем избитый М-М. Клава, привычно поддатая, обрабатывает ушибы, смачивая бинт водкой.
Клава:— Скажи, Самогоныч, как друг скажи — нужен мне такой геморрой?
Самсон с сожалением нюхая бинт : — Да на хрен он тебе! Сколько продукта зазря на компресс пошло. Накладное дело и вредное. Газетку мокрую приложил — вот и оттянуло.
Ксюша: — А заражение в кровь пойдет? Нельзя. Антибиотик дорого стоит. (тетке) Давай я ногу забинтую. Вся синяя. Сильно, козлы, били. Почему у них балет такой? Как война.
Самсон: — «Спартак», думаю. Арам Хататурян написал, гений. Жестокая, скажу вам, вещь! Раз сто в щелку смотрел, когда под сценой на вахте стоял. И всегда — на взводе. А как пиками начнут в доски садить е-моё! — хоть вой — страшно. ( крестится) Такое сильное впечатление! Рука сама к брандсбойту тянется.
Клава:— Знаем мы, куда она у тебя завсегда тянется.
Читать дальше