Станислас-Андре Стееман - Осужденный умирает в пять

— Да, — ответил Маршан. — Это все. Он морщился, диктуя, приступ свалил его на полуфразе.

— Но вы знаете, что он хотел сказать?

Адвокат кивнул:

— Он посвятил меня в обстоятельства трагического конца госпожи Лежанвье, хотел изменить свои показания. По его словам, это он вложил смертоносное оружие в руку находящегося без сознания Лазара, выстрелил два раза в окно павильона, чтобы обмануть следователей относительно времени убийства. Он хотел как можно скорее довести все это до сведения прокурора кассационного суда, чтобы тот приостановил приведение в исполнение приговора. Он… он, кажется, подозревал какое-то третье лицо в убийстве вашей мачехи.

Жоэль нервно затушила сигарету:

— Кого, по-вашему?.. Старика Билли?.. Может, меня?.. Если не считать Диану, больше никого не было в «Жнивье» в тот вечер.

Маршан только развел руками. Он так не любил осложнений!

Жоэль вытащила из куртки новую сигарету, повертела между пальцами:

— Как откладывают казнь?

— Ну… Это случается редко… Тут важно поколебать уверенность прокурора кассационного суда, указать на какое-нибудь нарушение судебной процедуры или сообщить ему новые факты. Если прокурор сочтет необходимым, он сообщит министру юстиции, чье решение суверенно…

— Что вы собираетесь делать?

— Попытаюсь как можно быстрее связаться с прокурором, но никто не знает, где его застать, он вернется поздно, и сделаю все возможное, чтобы склонить его на точку зрения мэтра Лежанвье. К несчастью, приступ помешал вашему отцу закончить заявление. А защитника в обязательном порядке подозревают в истолковывании фактов в пользу клиента…

— Понимаю… — задумчиво произнесла Жоэль. — Вы позволите мне сопровождать вас к прокурору?

— Разумеется, — согласился Маршан. — Но ваш отец… Извините, но я опасаюсь, что ему осталось жить несколько часов…

— Лазару тоже осталось жить лишь несколько часов, — напомнила Жоэль. — Вы идете?

Прокурор вернулся домой лишь около половины двенадцатого ночи, к тому же в очень плохом настроении.

Он бы выпроводил Маршана, если бы Жоэль, упершись, не отказалась наотрез покинуть помещение.

— Ладно! — вздохнул он, доведенный до исступления. — Я вас слушаю.

Когда Жоэль выложила все, он покачал седой головой:

— Я сожалею, но не вижу в этом ничего исключительного. Если бы мы пересматривали дело всякий раз, как свидетель начинает испытывать запоздалое раскаяние! (Втайне польщенный, Маршан поздравил себя с тем, что прокурор повторил его формулировку.) Я не верю с судебные ошибки, мадемуазель. Конечно же, случается, что эксперты ошибаются, что свидетели друг другу противоречат, но это ничего не меняет по сути дела, в нашем несовершенном мире истина рождается из ошибки… Вы говорите, мэтр Лежанвье под грузом угрызений совести написал заявление. Оно у вас с собой?

Маршан неохотно предъявил бумагу:

— Мэтр Лежанвье сердечник. К несчастью, приступ прервал его диктовку на первых же словах…

— Не густо, не правда ли? — выразил свое мнение прокурор, дочитав и поглаживая короткую бородку холеной рукой. — Между нами, мэтр Маршан… Вы можете поручиться за искренность мэтра Лежанвье?

Этого вопроса Маршан опасался с самого начала. Чувствуя себя неуютно, он заерзал на стуле. Но, поразмыслив, решил, что его как защитника никто не может упрекнуть за попытку спасти в последний момент жизнь подзащитного:

— Мэтр Лежанвье поклялся честью, что считает Лазара невиновным. Он…

— Вы знаете папу… — неосторожно вмешалась Жоэль.

Прокурор прервал обоих, нахмурив брови:

— В ходе процесса мэтр Лежанвье также поклялся честью, что считал Лазара виновным…

Все кончено, подумала Жоэль, совсем. Она сделала все, что могла, даже больше. Дело проиграно.

Она ошибалась.

Прокурор кассационного суда, разглядывая свои холеные руки, казалось, размышлял.

— Не скрою, все это представляется мне сомнительным, — наконец произнес он. — По-моему, Лазар виновен, потому что другого виновного не может быть . За исключением мэтра Лежанвье, но он бы давно признался. Тем не менее…

Отбросив колебания, он снял трубку с телефона, набрал номер.

— Я звоню министру юстиции, — пояснил он, преисполненный великодушия и весьма довольный собой.

Министра юстиции дома не оказалось. Он вылетел на Корсику вручать орден Почетного легиона прокурору Бастии.

Все кончено, опять подумала Жоэль. На этот раз уже все.

Она снова ошибалась.