Ли Чайлд - Убедительный довод

— Военным приходится часто идти на жертвы, — сказал я, не столько ей, сколько самому себе.

— Я как-нибудь переживу, — сказала Коль.

Затем задала мне второй из двух вопросов, об ответах на которые я жалею с тех самых пор.

— Ты разрешишь мне самой произвести задержание?

Десять лет спустя я проснулся один в кровати Дьюка. Было шесть часов утра. Комната выходила окнами на фасадную сторону, поэтому море я не видел. Я смотрел на запад, на Америку. Низкое солнце скрывалось за тучами, поэтому никаких длинный теней не было. Дорога, стена и гранитные скалы за ней были залиты монотонным серым светом. Ветер дул со стороны моря. Мне было видно, как качаются деревья. Я представил себе черные грозовые тучи, затянувшие небо у меня за спиной, над Атлантикой, стремительно несущиеся к берегу. Представил морских птиц, сражающихся с турбулентными потоками, растрепавшими и взъерошившими их перья. День номер пятнадцать начинался холодом и беспросветной, негостеприимной серостью и обещал стать еще хуже.

Я принял душ, но бриться не стал. Натянул черные джинсы Дьюка, зашнуровал ботинки и захватил пиджак и плащ. Тихо спустился на кухню. Кухарка уже сварила кофе. Она налила мне большую чашку, и я сел за стол. Достав из холодильника батон хлеба, кухарка положила его в микроволновку. Я решил, что до того, как здесь станет горячо, надо будет увезти отсюда кухарку. А также Элизабет и Ричарда. А механик и сам Бек пусть остаются и принимают участие в представлении.

Из кухни был слышен шум моря, громкий и отчетливый. Волны разбивались о скалы, и неумолимое обратное течение увлекало воду назад. Лужицы на берегу пересыхали и заполнялись снова; шуршала галька. Ветер приглушенно стонал в щелях наружной двери. Доносились пронзительные крики чаек. Слушая все это, я неторопливо потягивал кофе и ждал.

Через десять минут на кухню спустился Ричард. Его волосы были взъерошены, и я впервые отчетливо разглядел отрезанное ухо. Внутренние противоречия снова вернулись. Только сейчас мальчишка начинал осознавать, что он не вернется в колледж, к своим товарищам, а вынужден будет оставаться здесь, с родителями. Я предположил, что если Элизабет не будет предъявлено обвинение, они с Ричардом смогут начать все сначала в другом месте. Если у мальчишки большой запас внутренней энергии, он сможет вернуться к занятиям, пропустив лишь неделю. Если только обучение в его колледже не стоит слишком дорого. А тут, наверняка, дело обстоит именно так. Обязательно возникнут финансовые проблемы. Когда мать и сын выберутся из этой переделки, у них останется только то, что они захватили с собой. Если им вообще удастся отсюда выбраться.

Кухарка ушла в обеденный зал накрывать завтрак. Ричард повернулся, провожая ее взглядом. Я снова увидел отсутствующее ухо, и еще один элемент мозаики встал на свое место.

— Пять лет назад, — начал я. — Похищение.

Ричарду удалось сдержать себя в руках. Он лишь опустил взгляд на стол, затем посмотрел на меня и закрыл шрам прядью.

— Тебе известно, чем на самом деле занимается твои отец? — спросил я.

Ричард молча кивнул.

— Не только коврами, так? — продолжал я.

— Да, — подтвердил он, — не только коврами.

— И как ты к этому относишься?

— Бывают вещи и похуже.

— Не хочешь рассказать о том, что произошло пять лет назад?

Ричард покачал головой. Отвернулся.

— Нет, не хочу.

— Я знавал одного человека по фамилии Горовский, — продолжал я. — Его двухлетнюю дочь похитили. Всего на одни сутки. А тебя сколько продержали?

— Восемь дней.

— Горовский сразу же вытянулся в струнку. Согласился на все. Для него оказалось достаточно одного дня.

Ричард молчал.

— Твой отец здесь не хозяин, — произнес я как утверждение, а не вопрос.

Ричард молчал.

— Твой отец вытянулся в струнку пять лет назад. После того, как ты отсутствовал в течение восьми дней. Вот к какому выводу я пришел.

Ричард не произнес ни слова. Я подумал про дочь Горовского. Сейчас ей уже двенадцать. Наверное, у нее в комнате есть Интернет, проигрыватель компакт-дисков и телефон. На стенах плакаты. А глубоко в памяти глухая смутная боль, напоминание о том, что случилось давным-давно. Подобная зуду от сросшегося перелома.

— Подробности мне не нужны, — снова заговорил я. — Скажи мне только имя.

— Чье имя?

— Имя того человека, который продержал тебя эти восемь дней.

Ричард молча покачал головой.

— Я слышал фамилию Ксавье, — настаивал я. — Ее упомянули в моем присутствии.