Ли Чайлд - Убедительный довод

— Я рада, что мы использовали настоящие чертежи, — сказала Коль.

Я кивнул.

— Правильное решение.

Собранные нами улики должны были быть неоспоримыми. Куинна можно было прижать только настоящими чертежами. Малейшая фальшь — и он начнет рассказывать истории об отработке мер безопасности, о штабных учениях, противодействии разведке неприятеля и тому подобном.

— Куинн вышел на сирийцев, — сказала Коль. — Они платят вперед. Поэтапно.

— Каким образом?

— Обмен чемоданчиками. Куинн встречается с атташе сирийского посольства. Они отправляются в кафе в Джорджтауне. У обоих абсолютно одинаковые алюминиевые чемоданчики.

— "Халлибертон", — подсказал я.

Коль кивнула.

— Они ставят их под столиком друг рядом с другом, и Куинн, уходя, забирает чемоданчик сирийца.

— Он будет утверждать, что сам разрабатывает этого сирийца. Что это сириец передает ему какие-то документы.

— Тогда мы попросим его показать эти документы.

— А Куинн скажет, что не может это сделать, поскольку документы являются секретными.

Коль промолчала. Я улыбнулся.

— Он наврет нам с три короба, — сказал я. — Положит руки на плечи, заглянет в глаза и скажет: «Ребята, поверьте мне, в данном случае речь идет о национальной безопасности».

— Тебе уже приходилось иметь дело с этими фруктами?

— Один раз.

— И ты победил?

Я кивнул.

— Как правило, внутри они наполнены дерьмом. В свое время мой брат служил в военной разведке. Теперь он работает в министерстве финансов. Но он многое рассказал мне про своих бывших коллег. Они считают себя умнее всех, хотя на самом деле ничем не отличаются от остальных.

— Так что же нам делать?

— Мы должны переманить сирийца на нашу сторону.

— Тогда мы не сможем его прижать.

— А ты хочешь получить обоих? — усмехнулся я. — Так не получится. Но сириец лишь выполняет свою работу. Его не в чем винить. Наша главная цель — это Куинн.

Разочарованная Коль помолчала. Затем пожала плечами.

— Ну хорошо, — сказала она. — Но как нам это осуществить? Сириец просто рассмеется нам в лицо. Он ведь атташе посольства. У него дипломатическая неприкосновенность.

Я снова улыбнулся.

— Дипломатическая неприкосновенность — это лишь листок бумаги, выданный государственным департаментом. В предыдущий раз я поступил так: отвел бедолагу в укромное место и предложил держать этот листок перед животом. Затем достал пистолет и спросил, как он думает: остановит ли листок бумаги пулю. Тот начал угрожать, что у меня будут большие проблемы. Тогда я ответил, что мои проблемы никак не повлияют на то, как он будет медленно умирать от потери крови.

— И он согласился с твоими доводами?

Я кивнул.

— Как миленький сделал все, что я от него хотел.

Коль снова умолкла. Затем задала мне первый из двух вопросов, об ответах на которые я жалею с тех самых пор.

— Мы с тобой можем продолжать встречаться не на службе?

Мы находились в отдельном кабинете в полутемном баре. Коль, чертовски привлекательная девушка, сидела рядом со мной. Тогда я еще был молод и думал, что располагаю всем временем в мире.

— Ты приглашаешь меня на свидание? — спросил я.

— Да.

Я промолчал.

— Мы уже проделали долгий путь. — Помолчав, Коль добавила: — Я хочу сказать, женщины.

Я продолжал молчать.

— Я знаю, чего хочу, — сказала она.

Я кивнул. Я верил ей. И я верил в равенство полов. Верил по-настоящему. Не так давно я встретил женщину, полковника авиации, поднимавшему в ночное небо Б-52 с зарядом такой мощности на борту, по сравнению с которым меркла мощность бомб и снарядов, взорванных за всю историю человечества. Я рассудил, что если той женщине доверяют оружие, способное взорвать всю планету, сержанту первого класса Доминик Коль можно доверять самостоятельный выбор мужчины, с которым ей хотелось бы встречаться.

— Итак? — спросила она.

Вопросы, об ответах на которые я жалею с тех самых пор.

— Нет, — сказал я.

— Почему?

— Плохо с профессиональной точки зрения. Тебе не следует этого делать.

— Но почему?

— Потому что это бросит пятно на твою карьеру. Ты очень способная, но ты никогда не выбьешься из сержантов, если не поступишь в офицерскую школу. Ты закончишь ее с отличием и через десять лет станешь подполковником, так как ты этого заслуживаешь, но все будут говорить, что этим ты обязана тому, что когда-то переспала со своим капитаном.

Коль ничего не ответила. Подозвала официантку и заказала два пива. В баре становилось более многолюдно и душно. Я снял китель, Коль сняла куртку. Я остался в форменной рубашке с коротким рукавом, полинявшей, истрепавшейся и севшей после тысячи стирок. На Коль была блузка из бутика. С большим вырезом и обрезанными под углом рукавами, открывавшими дельтовидные мышцы предплечий. Белоснежная полупрозрачная ткань оттеняла загар. Я видел, что под блузкой на Коль ничего нет.