Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Тогда созвонимся через полчаса и снова порадуем друг друга.

И почти сразу же снова затрезвонил телефон. Только на этот раз городской.

— С вами говорит Поповичев. — Его голос звучал взволнованно. — Только что на Совете Думы принято решение о том, что законопроект об экспортных пошлинах на продукцию металлургической промышленности будет поставлен на обсуждение на завтрашнем заседании. Причем, сразу в двух чтениях. И тогда вполне вероятно, что он будет принят до конца месяца. Поверьте, я пытался, но ничего не смог сделать, Неплюев сколотил большинство.

— Почему вы звоните мне, а не руководству концерна?

— Я не могу дозвониться ни до Фрадкова, ни до Кирикова, меня с ними не соединяют. Передайте им мое сообщение.

— Хорошо, передам. Но они будут крайне недовольны.

— Я понимаю, но что могу сделать. — Теперь голос депутата совсем потух. — Лучше бы я вообще не связывался с вами.

— Это ваше дело, — сухо сказал я. — Но когда вам платили, не помню, чтобы вы отказывались. А все надо отрабатывать или возвращать.

— Я не могу возвратить, я все средства вложил в разные вещи.

— А какое нам дело. Вам известно, как поступают с такими, как вы.

— А как поступают? — Голос Поповичева вдруг так сильно завибрировал, что я не без труда разобрал его слова.

— А вы подумайте. Если у меня будет для вас информация, я вам позвоню.

Я понимал, что до смерти напугал Поповичева, но мне было его не жаль. Такие, как он, прорвавшиеся во власть, и дискредитируют ее, выставляют на всеобщее поругание. Так что пусть подрожит за свою шкуру.

Я набрал номер секретарши Кирикова и сказал, что у меня имеется важное сообщение для ее шефа. Она сказала, что узнает, как мне его передать. Позвонила она буквально через пар минут и сообщила, что Кириков готов меня принять.

Я поднялся на семнадцатый этаж и почти лоб в лоб столкнулся с Костомаровым.

— Спешу вас обрадовать, — сказал он, улыбаясь мне как лучшему другу, — только мне позвонили. Вашу машину нашли целой и невредимой. Где-то через час ее привезут сюда.

— Спасибо. А то я очень переживал.

— Наша служба всегда помогает нашим сотрудникам, которые добросовестно относятся к своим обязанностям, — нравоучительно ответил он и направился дальше.

После этого обмена любезностями, все сомнения по поводу автора организации нападения на меня окончательно отпали. Правда вопрос сделал ли он это по своей инициативе или заказу по-прежнему оставался открытым.

Кириков был явно не в настроение, Впрочем, в последнее время он постоянно испытывал упадок духа, так что я нисколько не удивился.

— С чем пожаловали, Леонид Валерьевич?

Я пересказал разговор с Поповичевым.

— Этого-то я и боялся. Вы полагаете, что в сложившейся ситуации Поповичев не мог ничего сделать?

— Думаю, что не мог. Вопрос, что называется, давно назрел. А у Неплюева огромная энергия, он всегда идет на пролом. Он горлопан, а таких всегда боятся. Он говорит то, что думает, но когда говорит, никогда не думает.

Кириков засмеялся, но как-то не очень весело.

— Он считается радикалом, а что если решить его проблему тоже радикально.

Я невольно насторожился.

— Что вы имеете в виду?

Кириков сложил пальцы пистолетом и сделал движение, напоминающее стрельбу из него по мишени.

— Я шучу, — сказал он, увидев изумление на моем лице. — Хотя иногда сильно хочется решить проблему таким вот образом.

Что-то сегодня он слишком разговорчив. Раньше ничего такого он себе не позволял.

— Мне кажется, — осторожно заметил я, — ни при каких обстоятельствах не стоит переступать определенные границы, какой бы огромный не был соблазн. Потом будет только хуже.

Кириков внимательно посмотрел на меня.

— Вы правы, — после довольно продолжительной паузы согласился он, — переступать некоторые границы действительно никогда не надо. Но вы правы и в другом, когда употребили слово: «соблазн». Так иногда чертовски надоедает блуждать в этих джунглях нашей власти и нашего бизнеса и хочется подобно Александру Македонскому разрубить очередной узел одним ударом. С вами разве такого не случалось?

Я покачал отрицательно головой.

— Конечно, у меня возникали подобные желания, но я себе не позволял им брать над собой вверх.

— Вы никогда не имели дело с по-настоящему большими деньгами, когда речь идет о многих сотнях миллионов долларов. Когда знаешь, что можешь заработать такую сумму, в голове что-то происходит, и ты готов на действия, на которые еще недавно был уверен, что никогда не пойдешь. Вот когда вы пройдете через такое испытание, то только в этом случае будете знать, на что вы на самом деле способны.