Макс Бодягин - Сонница. Том второй

К счастью, я соблюдала осторожность и никогда не виделась с ним на людях, иначе неизбежно поползли бы слухи. Помню, именно на его похоронах, я повторно убедилась в той власти, что поделилась спасённая мною китаянка. Отец Володи, ещё не достигший библейского возраста, но всё же уже достаточно почтенный старец, стоял у гроба безутешным памятником скорби. Казалось, он ничего не видел пред собою, полностью погружённый в воспоминания о сыне. Я молчаливо приказала ему посмотреть на меня. Он повернул голову и застыл. Помню, как юношеская краска медленно залила его бледное морщинистое лицо, как в давно выцветших глазах проснулась похоть. Я не воспользовалась этим, всего лишь проверила, как сильны мои чары…

[мужчина]

Погодите, вы сказали, что «выпили Володю». Что это означает?

[женщина]

Именно то, что я и сказала. Не фигурально. Я выпила из него все силы. Саму жизнь.

[мужчина]

Физически?

[женщина]

В том числе.

[мужчина]

Вы пили кровь? Это какая-то разновидность вампиризма?

[женщина]

Нет, я не пила кровь, это вульгарно. Я пила саму его жизненную силу, энергию. И, поверьте, он отдавал её с большой страстью. Я сейчас поймала себя на мысли, что ни разу до сего дня не задумывалась ни о природе полученного мною дара, ни о том, как его назвать. После той памятной ночи в саду, жизнь моя стала настолько приятна и легка, что было бы неблагодарностью с моей стороны бросать тень на этот щедрый дар. Практически сразу же после володиной смерти я оставила отчий дом и под предлогом обучения переехала в Шанхай. Мужчины гроздьями сыпались к моим ногам, они осыпали меня подарками и прочими благами, продавая последнее, что у них было. Я упивалась властью над их сердцами.

Потом был двадцать девятый год…

[мужчина]

Что случилось в двадцать девятом?

[женщина]

Моя благодетельница покинула меня.

[мужчина]

Так вы поддерживали связь? Встреча в саду не была единственной?

[женщина]

Разумеется, нет. Вторая наша встреча произошла в Шанхае спустя три месяца, после моего переезда туда. После полуночи я шла по набережной Вайтань, или по Бунду, как мы его тогда называли, пьяная от ощущения собственного могущества, переполненная той энергией, которую только что забрала у голландского дипломата, умолявшего меня сохранить ему жизнь. Увы, я не смогла остановиться вовремя. Но меня совершенно не тронуло его скорченное, несвежее тело с зеленоватой кожей. Не более, чем вас трогает пустая бутылка, из которой вы только что допили последние капли.

Я шла, неся в руке туфли, подошвой ног ощущая тепло остывающих камней. Мимо проносились экипажи с шумными кампаниями, они на разных языках салютовали мне, звали присоединиться к вечеринке, но я чувствовала такую наполненность, что мне вдруг почудилось, что сейчас меня разорвёт изнутри это распирающее пламя. До Нанкин-роуд я дошла уже, будучи в полубредовом состоянии. Китайские дудки визжали мне в уши, цимбалы раскалывали голову, буханье барабанов сбивало сердце с такта. Огни превратились в длинные цветные ленты. Я уже почти утратила сознание, как вдруг в проёме между домов мне примерещился знакомый силуэт спасённой мною женщины. Я практически рухнула в подставленные ею руки, шепча лишь мольбы о спасении.

– Бедная, бедная моя девочка, – шепнула она нежно и погрузила мои ладони во что-то горячее и колючее одновременно.

Зрение моё прояснялось с каждым вздохом, барабаны и цимбалы затихли, туман в голове рассеялся. Я посмотрела на руки. По самый локоть они уходили в золотой шар невероятной красоты, сияющий оранжевыми сполохами и озаряющий слякотный чёрный проулок, в котором мы стояли, странным, потусторонним мерцанием.

– Что это, сестрица? – спросила я, будучи не в силах отнять рук от чудесного шара.

– Это звёздный огонь, душенька, – ответила Сестрица, погладив меня по волосам. – Всякий раз, когда ты слишком напитаешься силой, будешь отдавать добытый излишек ему. А если заболеешь или обессилеешь, то он отдаст тебе свою энергию. Мы все так делаем. Уже не одну тысячу лет.

– А сколько нас?

– В нашей семье всего семьдесят три сестрицы.

– А есть и другие семьи?

– Конечно, есть, глупышка, – ответила она.

Сестрица рассказала мне, что я должна быть чрезвычайно осторожной, поскольку другие семьи очень хотели бы завладеть и нашим звёздным огнём, и нашими богатыми охотничьими угодьями.

[мужчина]

Выходит, она воспользовалась вами? Чтобы наполнять этот свой огонь?