Кирилл Берендеев - Отряд Нандо Бругейры

– Черт, пулемет еле проходит, – подал голос Айгнер. Ланда остановился.

– Давай, помогу.

– Ничего, вытащу. Повороты тут узкие, а тележка большая, – но баск, отложив ящик, взялся за ручку. Совместными усилиями они подняли тяжеленный «максим» и дотянули его до небольшой залы, откуда разбегались три пути, один наполовину покрытый обрушившимися сводами, остальные сравнительно свободные. Из того, рухнувшего, сочился свет и капала вода. День сегодня хоть и выдался ясный, но прошедшие дожди со снегом еще протекали внутрь тоннелей.

Зима пришла холодной, злой. Снег, прежде лишь выпадавший и если и лежавший, то от силу пару дней, теперь не сходил неделями, особенно, на вершине Монжуика, где и начинались бои за Барселону. Кряж врезался в город, спускаясь отрогами к самому морю, оттуда весь январь дули промозглые ветры, приносившие холод и сперва снег, а теперь, на исходе января, еще и дожди, вперемешку с порошей, заливавшие город, застывающий после жарких боев. Ночью его сковывали морозы, а днем наступала оттепель, снова лили дожди и все повторялось. Под непрерывный грохот канонады и пулеметной трескотни.

В последние несколько дней им удалось отбить у итальянских добровольцев вот этот «максим», столь желанную добычу, да еще разжиться ящиком гранат – тогда, в последний раз, они сумели продвинуться вперед, захватить еще трофеев. Пока подоспевшие фалангисты не поставили минометы – быстро пристрелявшись, они вынудили отряд вернуться на исходную, потеряв почти семерых за полчаса боя. А затем потеснили еще дальше. Отряд, прежде занимавший гору Монжуик, постепенно спускался к морю, отступая медленно, но верно, шаг за шагом оставляя все больше территории неприятелю. Теперь последний спуск с окраин Старого города к северной части порта, через пляжную Барселонету. Если подземелья там разрушены, им придется выбираться наружу и проходить район поверху, а ведь его несколько недель утюжили итальянцы, рассчитывая высадить десант. Но отчего-то не вышло, может, собрать группу не смогли – фашисты, они те еще вояки, – а может трения с Франко помешали. Всем известно, дуче собирался присвоить Испанию себе, только на этом основании влез в войну и отправлял войска и помощь каудильо. А может, Италия решила выйти из игры, ограничившись островами. В любом случае, если эта часть города и была обитаемой, то лишь беженцами, не сумевшими выбраться и по сю пору из Барселоны.

Оба выдохнули, поглядели друг на друга – снова без слов. Пистолеро вернулся к ящику с взрывчаткой, крякнув, забросил на плечи, Айгнер попер и дальше пулемет за собой.

– Куда теперь? – спросил Нандо у каталонца. Тот снова повернул карту, но пожал плечами.

– Да все едино. И там, и там могут быть завалы после бомбежек. Рискнем двинуться прямым спуском.

– Пулемет может не пройти, – произнес Арндт, подходя. – Я и так только с помощью Микеля его протащил.

– Тогда длинной. Интересно, – вдруг словно про себя, произнес каталонец, – а как там канатная дорога? Она ведь начиналась из-под земли и потом неожиданно вырываясь на свет, вела к горе… как ее…

– Монжуик, – холодно отчеканил Нандо. И прибавил: – Так что выбираешь?

– Длинную. Если Барселонета так сильно разгромлена, как говорят, придется высунуть нос наружу.

– Если все равно, проще короткой. И перебежками, – заметил Лулу, доселе упорно молчавший.

– С пулеметом? – спросил у него баск. Тот хмыкнул.

Некоторое время они еще спорили, потом спохватились. Решили двинуться длинной, мало что. Но и долгая дорога оказалась усыпана обвалившейся кладкой, Микелю приходилось то и дело помогать товарищу. В итоге, он на время отдал ящик Лулу, и вместе с немцем тащил пулемет на руках. Исагирре едва волок взрывчатку – ведь, на нем еще висели мешки с патронами. Наконец, молодой человек выдохся окончательно и запротестовал.

Как раз в этот момент коридор снова разветвился. Рафа без разговоров повел всех в более узкий, но не заваленный тоннель. Нандо последовал за ним. А затем неожиданно поинтересовался:

– Ты часто бывал в Барселоне? – но тот покачал головой в ответ.

– Редко и давно. Ребенком, да, выбирались весной или осенью, когда у моря не так жарко. Мы же в горах, на самом севере провинции жили. Я мечтал стать летчиком, – вдруг добавил он. – И знаешь почему? На горе… как ее, ну где Христос на соборе стоит, как памятник Ленину.

– Тибидабо.

– Именно. Какое-то детское название.

– Евангельское, – встрял студент, отягощенный не только и не столько патронами. – Из евангелия от Матфея: «tibi omnia dabo», то есть, «тебе все даю»…