Кирилл Берендеев - Отряд Нандо Бругейры

И был вечер, но никто не хотел уходить. Пушки молчали, воздух наполнился удивительной тишиной, которую слушали, разглядывая высоко поднявшееся небо, вызвездившее знакомыми и забытыми скоплениями. Кто-то начал несмело гадать по ним на будущее, его сперва зашикали, а потом стали прислушиваться, часто не понимая, говорит он всерьез или в шутку, или напился благодати до такой степени, что не различает ни где ни с кем находится. Делится самым сокровенным, ибо и его, как кажется, тоже можно поделить со всеми, всем миром. Так давно позабытым миром.

Оглушительные свистки прервали тишь. Командиры получили новую радиограмму и теперь отзывали солдат обратно в окопы. Переговоры провалились, стороны обвиняли друг друга и спешно покидали городок, готовясь отомстить за потраченное вхолостую время.

Солдаты неохотно поднимались, извиняясь, расходились, спускались в гнилые, пропахшие смертью траншеи. Ночью началась канонада. Первые часы били не по позициям противника, – по нейтральной полосе. Слишком много оказалось тех, кто не пожелал вернуться. И только ранним утром, после окончания артподготовки, солдаты обоих сторон поднялись на бруствер, пригнувшись и хрипло крича что-то невнятно привычное, въевшееся в подсознание, под пулеметными очередями, перебежками снова бросились на убой.

Михаил Кольцов: «Осада Алькасара, Толедо, 11 сент. 1936г.»

Война закончилась, хотя бои еще продолжались. И город еще держался, пусть и большинство защитников либо бежало, либо встречало захватчиков. Наступило безвластие: президент и кабинет министров уехали во Францию. Снабжение прекратилось, союзники признали новое правительство, забыв о республиканском. Поддержка кончилась, и последние интербригады сейчас спешно уходили на север, через перевалы, покидая истекшую кровью страну. Неохотно но и с видимым облегчением. Подчиняясь приказу Коминтерна и постановлению Лиги Наций. На границе бросая оружие в беспрерывно растущую гору, еженощно ее убирали, превращая винтовки в щепу, давя пулеметы и автоматы, разбивая пистолеты, а к вечеру она нарастала снова. Людские потоки перемешивались, и уже непонятно было, где беженцы, а где воевавшие добровольцы – одинаково поникшие, уставшие, они оставляли республику, чтоб никогда не вернуться.

В ней, в Леванте, растянувшимся узкой полоской вдоль западного побережья, еще оставались защитники. Много. Но продолжали бои только те, кто сдав Таррагону, а еще раньше, проиграв битву на Эбро, оставив Бильбао, Теруэль… начав потери три года назад в Севилье и Сарагосе, сошлись теперь мелкими безнадежными группками в мятежной Барселоне, уже признавшей власть фаланги, но еще продолжавшей сопротивление. Разрозненные отряды республиканцев сражались с многократно превосходящими силами противника, не ожидая ни пощады, ни снисхождения. Зная, когда падет Барселона, путь на Валенсию, бывшую временную столицу республики, а затем и на Мадрид станет свободным. Уже никто и ничто не сможет, да и не будет останавливать хунту. Бросок до самого крупного города станет прогулкой – когда фалангисты устремятся на юг, им откроют ворота всех оставшихся крепостей. Их корпуса готовились к сдаче, ждали только одних, последних сражавшихся. Надеясь, одновременно и на то, что те продержаться еще чуть подольше, и на то, что их неизбежное падение облегчит участь остальных сдающихся. Не будет публичных казней, авианалетов и артобстрелов. Ничего не будет.

Республика пала. Просто не все хотели в это верить.

Отряд Фернандо Бругейры за последние три дня потерял пятнадцать человек и больше не мог удерживать позиции на площади Испании. Отходить решили в район северного порта, катакомбами. Там продолжала сражаться бригада Альваро Контадора, день назад, когда прошел последний сеанс связи, сам командир согласился принять отряд под свое крыло, уверив Бругейру, что его люди готовы держать порт, сколько потребуется, несмотря на беспрерывные налеты с Мальорки итальянской авиации. После недолгих споров о способе и смысле отхода, потеряв еще двоих, отряд заминировал подходы и спустился в полуразрушенные подземные залы, коридорами разбегавшиеся в разные стороны. Большая часть катакомб значительно пострадала от налетов, но Нандо упорно вел людей вперед, прекрасно зная ходы и выходы. Ведь он родился здесь, в «Квартале раздора», некогда знаменитым своими строениями в стиле модерн. Сейчас едва ли можно найти хоть одно целое здание на всем участке между улицами Консель де Сент и Араго.