Лиза Даль - Screenplay 2. Зачарованная

– Но как же она вернётся назад?

– Они с лёгкостью это делают. Они могут управлять временем и этому есть научное подтверждение. Усовершенствованный эксперимент с двумя щелями показывает, что частицы могут возвращаться в прошлое…

Это было только начало. Теперь же в моей голове информации столько, что я, наверное, могу читать лекции в университете Бёркли.

Просочившись сквозь дверную щель в освещённый приглушённым нижним светом коридор, я наконец вздохнула полной грудью и направилась к лестнице.

Ну и во что я опять оказалась втянута? А? Если предположить, что эта пьянь оказалась здесь, потому что кто-то посчитал, что я слишком спокойно живу, то какого развития событий мне следует ожидать?

На часах четыре утра. Сделала себе чай.

Скоро он проснётся. Вспомнит ли он о своей угрозе? Было ли это угрозой, предупреждением или желанием выпятить свою власть? Можно ли слова пьяного полковника ФСБ принимать за чистую монету? Рассвет я встретила, сидя в кресле перед остывшей чашкой и обдумывая своё положение. Чем дольше я думала, тем всё более мрачным оно мне представлялось. Погрузившись в мысли, я в отчаянии уже дошла до того, чтобы просто убить Максима первой, не дожидаясь, пока он прикончит меня. Иногда ведь получается и так, что создатель чужими руками хочет лишить кого-то жизни… Сидела, смакуя в мечтах детали его убийства и злясь сама на себя. Я знала, что не смогу. Нет, это без меня. Может, мне стоит быстренько собрать все свои паспорта, бриллианты, Марту и исчезнуть, пока он не проснулся? Я потянулась за чашкой и вздрогнула, встретившись с Максимом глазами. Чай расплескался по столу. Я так увлеклась мечтами о его внезапной кончине, что не заметила, как он живой и, не считая похмелья, здоровый сел в кресло напротив меня. Может, я задремала?

– Доброе утро, – натянуто улыбнулась я.

– Доброе, – ответил Максим, потирая опухшие воспалённые веки. – Сделай мне кофе.

– Сейчас.

Я поднялась и, слыша за собой его тяжёлую поступь, захромала в кухню. Проверила, заправлена ли кофемашина, и включила её. Марта всегда заправляет, чтоб я сама не возилась. Пока я стояла к Максиму спиной, он позвонил водителю и распорядился приехать за ним. Мы молча ждали, пока наполнится его чашка. Я поставила кофе перед ним.

– Я люблю наблюдать за тобой, – тихо произнёс Максим ничего не выражающим голосом. – Чего стоят одни только эти нервные пальчики. Даже будь они единственным, что от тебя осталось, я бы и то не променял тебя ни на какую другую бабу.

Его слова не стали для меня откровением. Всегда, когда он оказывается рядом, у меня на спине или на груди поселяется красная прицельная точка его тяжёлого взгляда. Он поднял голову и уставился мне в глаза с… какой-то надеждой, что ли.

– Ты так отчаянно демонстрировала независимость, что я просто терялся в догадках. Я знал, что, чтобы быть рядом с тобой, я должен быть не слишком заинтересованным. И я был таким, чтобы не отпугнуть тебя. Звонил не так часто, как мне того хотелось. Приглашал тебя только тогда, когда мне казалось, что тебе самой этого хочется, а потом сходил с ума, попрощавшись с тобой. Не мог, не хотел отпускать тебя ни на минуту. Может, я ошибся, может, тебе нужно было больше внимания? Больше настойчивости с моей стороны?

Да нет. Он очень правильно считывал мои сигналы, ведь я очень ловко манипулировала им.

– Максим. Ты всё делал как надо, не переживай об этом.

– Ну, хорошо, успокоила, – горько усмехнулся он и вновь уронил голову. Продолжил, задумчиво размешивая сахар: – В тебе очень много всего. Целая вселенная в этой маленькой лохматой головке. Сначала ты показалась мне простой. Я не сказал обычной, я сказал простой. Мне казалось, я понимаю тебя, понимаю, какая ты. Но со временем тебя становилось всё больше, и каждый раз, когда я думал, что теперь уж точно всё, ты открывалась мне с новой стороны. Какая-то бесконечная головоломка, над которой сколько ни бейся, до сути не докопаешься. Я не знаю, сколько ещё этих обёрток я должен сорвать, прежде чем доберусь до сердцевины, я знаю одно. Те твои составляющие, которые я успел рассмотреть, уже не умещаются у меня в голове. Я не могу объять необъятное, это злит меня, выводит из себя. Я хочу, чтобы ты была понятная, покорная, прозрачная, а в тебе столько всего, что я не знаю, как ты сама ещё не свихнулась от этого.

Я молчала. Рано или поздно все мужчины, с которыми я общалась, хоть и разными словами, но признавались мне в одном и том же. В том, что я недоступна их пониманию, потому что во мне слились самые разные личности. Я никогда не показывала этого нарочно, просто все мои мужчины были достаточно умны, чтобы понимать это самостоятельно. И это всегда вызывало восхищение. Женщина-загадка, таинственная и притягательная. В первый раз я столкнулась с тем, что кого-то вывожу из себя, и не знала, как на это реагировать, что изобразить на своём лице. Я, конечно, хорошая актриса, просто в данном конкретном случае не знала, какую маску мне надеть.