Ю Несбё - Охотники за головами

Я как-то, к слову, сказал, что боюсь за свой слух, пошутил, естественно, но Диана восприняла это без юмора. Наоборот, испугалась и чуть не расплакалась. И когда мы любили друг друга в следующий раз, я почувствовал на своих ушах ее нежные руки и сперва понял это как несколько необычную ласку. Но когда ее ладони охватили мои уши, превратившись в два теплых наушника, до меня дошло, что это – проявление истинной любви. Действенность его с акустической точки зрения была невелика – звук буравил теперь кору мозга напрямую, но тем большим стало эмоциональное воздействие. Я не из тех мужчин, которые плачут, но, поняв, я разревелся как ребенок. Очевидно, потому, что знал теперь: никто и никогда не полюбит меня так, как эта женщина.

И теперь, глядя на Класа Греве и не сомневаясь, что она кричала и в его объятиях тоже, я тщетно пытался отделаться от преследующего меня вопроса. И как Диана не могла сдержать крика, так я не мог не спрашивать себя: неужели его она тоже держала за уши?

– След вел в заболоченную чащу джунглей, – говорил Клас Греве. – Марш-броски, восемь часов в день. И все равно мы все время чуть опаздывали, всегда появлялись чуть позже, чем надо. В конце концов все в группе сломались, один за другим. Лихорадка, дизентерия, укусы змей или просто-напросто обычная усталость. Притом что тип этот был, как я уже сказал, довольно мелкой сошкой. Джунгли пожирают твой разум. Я был самым младшим, но под конец именно мне доверили командование. И мачете.

Диана и Греве. Когда я поставил свой «вольво» в гараже, вернувшись из квартиры Греве, то в какой-то миг хотел опустить окна, включить мотор и вдыхать углекислый газ, угарный газ и что там еще люди вдыхают – как-никак, это легкая смерть.

– Когда мы прошли по его следу шестьдесят три дня, одолев триста двадцать километров по самой отвратительной местности, какую можно себе вообразить, наш отряд сократился до меня и одного молокососа из Гронингена, слишком тупого, чтобы сойти с ума. Я вышел на связь со штабом и попросил прислать нам нидертерьера. Знаете такую породу? Нет? Лучшая в мире ищейка. И безграничной преданности – нападает на любого, на кого покажешь, вне зависимости от размеров. Друг на всю жизнь. В буквальном смысле слова. Вертолет сбросил собаку, годовалого щенка, прямо посреди джунглей огромного округа Сипаливини. Так же и кокаин, кстати, сбрасывают. Точка заброса находилась больше чем в десяти километрах от того места, где были мы. Казалось, ему не то что не отыскать нас – чудом будет, если он выживет в джунглях хотя бы сутки. Так вот, он нашел нас меньше чем за два часа.

Греве откинулся на спинку кресла. Теперь он полностью владел ситуацией.

– Я назвал его Сайдвиндер – как ракету, которая находит источник тепла, знаете, да? Я полюбил этого пса. И поэтому завел себе нидертерьера, вчера привез его из Нидерландов, это на самом деле внук Сайдвиндера.

Когда я вернулся после вторжения в квартиру Греве, Диана сидела в гостиной и смотрела новости по телевизору. Шел репортаж с пресс-конференции старшего инспектора Бреде Сперре, перед ним торчал лес микрофонов. Он рассказывал про убийство. Раскрытое убийство. Убийство, раскрытое им в одиночку, по крайней мере, ощущение было такое. Сперре брутально глотал согласные, как радиоприемник в грозу, пропуск за пропуском, как у пишущей машинки со стершимися буквами. «Виновный завт-а предста-ет перед су-ом. Еще вопросы?» Все признаки восточно-норвежского говора были вытравлены из его речи – притом что он, если верить Google, восемь лет играл в баскетбол за Аммерюд. Заканчивая Полицейскую академию, был вторым на курсе по количеству баллов. В портретном интервью для женского журнала отказался ответить, есть ли у него любовница на работе. Дескать, возможная любовница привлечет внимание как СМИ, так и тех элементов, которых он ловит. Впрочем, ничто на глянцевой фотографии в том же журнале – полурасстегнутая рубашка, полузакрытые глаза, двусмысленная улыбка – не указывало на наличие любовницы.

Я встал позади Дианиного кресла.

– Он теперь в Крипосе [13], – сказала она. – Убийства, все такое.

Я это и сам, разумеется, знал, я гуглил Бреде Сперре каждую неделю, чтобы знать, что он поделывает, не сказал ли чего в газетах про шайку похитителей предметов искусства. Кроме того, я еще и расспрашивал о нем при случае – Осло город маленький. Я был в курсе.

– Сочувствую, – сказал я непринужденно. – Теперь он нечасто сможет заглядывать к тебе в галерею.