Р. Стайн - Пропавшая девушка

— В церкви нужно вести себя тихо, помнишь? — увещевала его Марианна.

— Почему мне нельзя видеть дядю Энджело? — повторил малыш, на этот раз громким шепотом.

Джина повернулась на скамье.

— Не тревожься, — сказала она Питеру. — Дядя Энджело видит тебя. С небес.

Питер вытаращился на нее. Должно быть, ее слова озадачили его. Впрочем, пусть — лишь бы он перестал задавать этот вопрос.

Прежде чем снова повернуться вперед, Джина обвела взглядом собравшуюся толпу. Часовня была почти переполнена. У Энджело имелось много друзей. Много родственников и много друзей. Печальные, безмолвные лица свидетельствовали о том, каким любовью и уважением пользовался он в городе.

Но постойте…

Джина сощурилась под вуалью. Должно быть, ее зрение искажено черными кружевами. Наверное, ее начали мучить видения.

Сердце рванулось вдруг из груди к самому горлу. Отбросив вуаль, она вскочила на ноги. И в потрясении уставилась на Мартина Дули.

Мартин Дули, в черном костюме, с шляпой в руках. Мартин Дули сидел у прохода в заднем ряду, беззаботно разговаривая с человеком, которого Джина не знала.

Хриплый крик вырвался у Джины. Даже не сознавая того, она побежала к нему, расталкивая людей на своем пути, спотыкаясь, пробираясь между рядами, выкрикивая слова, которых сама не слышала из-за ярости, ревущей в ушах.

Она налетела на Мартина Дули и выхватила шляпу у него из рук, пытаясь разодрать ее, разорвать пополам.

— Как ты смел?! Как ты смел явиться на его похороны?! — завизжала она.

Зловещая тишина повисла в часовне. Люди начали оборачиваться. Органист резко прекратил играть. Из вестибюля заглянул испуганный священник — отец МакКэн.

Джина швырнула шляпу в лицо Мартину Дули.

— Как тебе духу хватило сюда заявиться? — Она положила дрожащие руки на пояс, грудь ее ходила ходуном.

Дули и глазом не моргнул. Он спокойно взирал на нее. Лишь пунцовые пятна, проступившие на гладко выбритых щеках, выдавали его волнение.

— Я пришел отдать дань уважения, — тихо проговорил он.

— Отдать дань уважения? Ты, убийца! — вскричала Джина. Она накинулась на него, метя ногтями ему в лицо. Но подбежали двое алтарных служек и, схватив ее за руки, удерживали на месте.

— Я пришел отдать дань уважения, — повторил Дули, даже не пытаясь встать. — Вы судите меня превратно, миссис Пальмьери. Энджело работал на мою семью еще с той поры, как был мальчишкой. Я любил его, как родного сына.

— ЛЖЕЦ! — завопила Джина. — Лжец! — Она пыталась вырваться из хватки юных служек, но оба мальчика держали ее крепко.

— Разве вы забыли? — продолжал Дули. — Я в ту же самую ночь лишился своего племянника. Аарон пропал без вести.

Джина нависла над ним, тяжело дыша. Если бы только она могла убить его взглядом! Метнуть разряд молнии ему в голову, разнести вдребезги эту самодовольную физиономию…

— Я потерял Аарона в ту ночь, помните? — повторил Дули. — Нисколько не сомневаюсь, что ваша Бет как-то к этому причастна. Всем известно, что ваша дочь была ведьмой!

Боль пронзила виски Джины, и она обхватила голову руками, словно пытаясь избавиться от этого страшного слова. Что-то в ней надломилось. Она чувствовала, как вспыхнуло в ней нечто свыше ярости, свыше всего, что ей когда-либо доводилось переживать.

Со звериным воплем она извернулась так, что оба перепуганных служки отлетели назад.

— УБИЙЦА! УБИЙЦА!

Она, шатаясь, попятилась назад. Выхватила горящую свечу из стенного подсвечника в проходе. А потом устремилась вперед и с размаху всадила ее в левый глаз Мартина Дули.

Его надсадный вопль эхом отразился от стропил часовни, когда он вскочил на ноги, и тут же, вторя ему, разразились воплями окружающие.

Он, шатаясь, побрел по проходу, горящая свеча так и торчала у него из глазницы. Руки его беспомощно молотили по бокам, словно он был слишком напуган, чтобы соображать, слишком напуган, чтобы схватить свечу и вытащить ее.

Джина отступила назад и смотрела, как лицо Дули занялось пламенем. А в следующее мгновение с трескучим свистом вспыхнули его волосы.

— Сделайте что-нибудь! — визжала какая-то женщина у нее за спиной. — Кто-нибудь, сделайте же что-нибудь!

Джина скрестила на груди руки и смотрела.

— Во что я только что вляпался?

Гейб засмеялся.

— Это всего лишь грязь, Майкл. Здесь почва такая топкая, что в могилах легко утонуть.

— Круто, — сказал я.

Диего склонил голову набок, вытянул руки перед собой и неуклюже заковылял вдоль ряда могил.