Р. Стайн - Пропавшая девушка

— Что вы сказали? — спросил Манелли.

— Вы меня слышали, — произнесла она шепотом. — Мартин Дули убил моего мужа, и, вполне вероятно, мою дочь тоже.

— Почему вы так говорите? — спросил Манелли.

— Я уже говорила другим офицерам несколько дней назад, — гневно сказала Джина. — Вы друг с другом вообще разговариваете? Я… не понимаю, почему никто меня не слушает, почему никто не воспринимает меня всерьез.

О’Брайен поскреб ежик седых волос на затылке. Ранняя седина, усталые глаза и глубокие складки на лице свидетельствовали о том, что он посвятил службе в полиции немало лет.

— Вы сообщали, что Мартин Дули угрожал вашему мужу.

Джина кивнула.

— И весьма недвусмысленно, офицер. Говорил, что не позволит Энджело открыть собственную конюшню. Обещал позаботиться, чтобы его конюшня не продержалась и года.

— Но Дули не угрожал вашему мужу насилием? — уточнил О’Брайен.

— Дело… кончилось перепалкой, — сказала Джина. — Боюсь, Энджело вышел из себя. Он ударил Мартина Дули, чуть в нокаут его не послал.

— И тогда Дули пригрозил его убить? — спросил Манелли.

Джина покачала головой.

— Он сказал, что заставит его заплатить. И заставил, офицер. Еще как заставил. Он не стал откладывать в долгий ящик. Он убил моего мужа и мою дочь, и я никак не пойму, почему вы двое просиживаете тут штаны за разговорами со мной, пока он преспокойно разгуливает на свободе!

Манелли начал что-то говорить, но О’Брайен жестом велел ему умолкнуть.

— Мы допрашивали Мартина Дули несколько раз, миссис Пальмьери, — произнес он, глядя ей в глаза. — Штанов мы не просиживаем.

— У Мартина Дули имеется алиби, — добавил Манелли. — Весь вечер он провел дома со своей семьей и двумя соседями. Он никуда не выходил.

— Он лжет! — Джина вскочила на ноги. — Он гнусный лжец!

— Его семья ручается за это, как и соседи, — сказал О’Брайен. — Они устроили небольшой званый ужин. Слушали по радио выступление Боба Хоупа. [6] Боб Хо́уп — американский комик, актёр театра и кино, теле- и радиоведущий. Потом играли в карты примерно до начала десятого. Мы допросили их всех поодиночке, и все показания сходятся. Мартин Дули не мог расправиться с вашими мужем и дочерью.

Джина сжала холодеющие руки в кулаки.

— Вы ошибаетесь. Я знаю, что он это сделал. Я знаю, он убил их. — Она встала перед офицерами, потрясая перед ними кулаком. — Что мне прикажете делать? Доказывать это самой?!

Часовня была убрана цветами, длинные разноцветные букеты лежали на алтаре, пышные венки украшали боковины двух сосновых гробов, венок поменьше покоился на кафедре.

Джина дала себе зарок не плакать на похоронах. Но сильный аромат лилий заставлял ее глаза слезиться. Она опустила пониже траурную вуаль своей шляпы. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее лицо.

Серое, беспросветное утро, мокрый снег с дождем — будто нарочно по такому случаю , думала она. Не имеет значения, сколько вокруг цветов, отныне мне предстоит вечно жить в этом сером, лишенном красок мире.

Мысль провести двойные похороны пришла ей в голову отнюдь не из соображений экономии. Она не сомневалась, что Бет мертва. Зачем продлевать страдания? К тому же, Бет наверняка хотела бы упокоиться рядом с отцом. Эти двое были очень близки, думала Джина , их отношения не походили на бурную мыльную оперу, как у меня с ней.

И все же… Бет знала, что я люблю ее. Она всегда это знала.

Алтарный служка с лоснящимся от пота лицом вел по проходу тетушку Ханну. В последнее время старушка двигалась еле-еле, опираясь на две трости.

Достигнув передних рядов, Ханна взяла руки Джины в черных перчатках и крепко сжала. Ни одна из женщин не произнесла ни слова. Да и что тут можно было сказать? Это до убийства им случалось беседовать по два-три раза на дню.

Ханна надолго задержала руки Джины в своих руках. Затем она отвернулась и побрела назад, чтобы занять свое место во втором ряду возле кузена Дэвида и Марианны. Их сынишке, как обычно, не сиделось на месте, и он беспрестанно дергал и теребил галстук в черно-белую полоску, который с трудом надели на него родители.

— Почему мне нельзя видеть дядю Энджело? — требовательно спросил он.

От его вопроса Джину передернуло, но она не повернулась к Питеру. Она до боли закусила нижнюю губу, чтобы не зарыдать. Как ужасно, что бедному, невинному Питеру в столь раннем возрасте пришлось столкнуться со смертью… Как он, наверное, растерян и перепуган…