Эл Ригби - Ночь за нашими спинами

Вуги просачивается прямо сквозь стену, мы с Элм переступаем через порог. Вокруг кромешная темнота, лишь фигура призрака излучает совсем слабое свечение. И разумеется, никто из нас не взял с собой фонарик.

Щелчком я зажигаю на пальце маленький огонек, рядом тут же словно вспыхивает лампочка: Элмайра держит в руках свою «волшебную палочку», на кончике которой подрагивает желтое пламя, – сначала оно совсем блеклое, но постепенно становится все ярче.

В детстве Элм колдовала без палочки. Мысль завести что-то подобное появилась у нее, когда мы стали читать легенды. Все тот же король Артур, бок о бок с ним – мудрый Мерлин в колпаке. Нигде в легендах вроде бы не упоминалась никакая палочка, но на паре картинок она была. Недолго думая, Элм украла чью-то указку и стала моим Мерлином. Она говорила, так даже проще – использовать «проводник». С тех пор она с ней не расстается, даже сейчас, когда мы выросли. Мечте Вуги расщепить палочку и исследовать на предмет наличия магического заряда вряд ли суждено сбыться.

Мы вчетвером идем по коридору из книжных шкафов. Оглядываемся. Прислушиваемся. То и дело останавливаемся и стараемся держаться друг к другу ближе.

– Мистер Сильверстоун! – в который раз окликаю я, но Хан раздраженно машет рукой:

– Тут никого нет. Попробуем завтра утром, или позвоним, или…

И тут Элмайра останавливается как вкопанная. Пальцы с длинными острыми ногтями сжимают мое плечо.

– Черт!

Перед нами на паркете лежит человек. Судя по росту и седине, – тот, кого мы искали. Рядом поблескивают осколки разбитой бутылки и маленькое белое блюдце с синей каймой. В стороне валяется курительная трубка. Элмайра поддевает ее ногой, пинает и нервно хмыкает:

– Ну уж нет. Слишком напоминает дешевый детектив. Убийца – дворецкий?

Никто не отвечает ей. Мы будто окаменели, а темнота словно подступила к нам ближе. Первой очнулась я.

– Мистер Сильверстоун? – Я наклоняюсь и щупаю пульс. – Вы… себя плохо чувствуете?

– Орленок. – У Элм слегка дрожит голос. Она тоже подходит поближе, поводит палочкой вниз, и я невольно жмурюсь. – Не думаю, что человеку, у которого из головы торчит топор, поможет врач.

Кровь все еще идет. Она стекает тонкими струйками по шее Сильверстоуна и смешивается с разлитым молоком, причем я даже умудрилась запачкаться, когда наклонялась. Несмотря на это, я прижимаю ладонь ко рту и отворачиваюсь. Я видела много трупов с тех пор, как стала героем … но от крови меня по-прежнему воротит. Трудно объяснить, с чем связан этот страх.

– Эш, ты зеленая. Отойди. – Хан мягко прячет меня за свою спину. – Чья работа, интересно? И зачем? – Сделав пару шагов, пират осматривает пространство вокруг трупа. – Ювелирно: все мозги остались на месте… но вряд ли способны хоть немного работать.

Я устало прислоняюсь спиной к стеллажу. Лучше бы я не видела, как пират зачем-то окунает в разлитое молоко палец и облизывает его. Впрочем, от этого зрелища кривится даже Элм, буркнувшая: «Уважай мертвых, придурок!»

– Полицию вызовем? – подает голос Вуги.

– Мы явно не те, к кому они поедут с радостью, но надо. И… черт!

Элмайра делает пару шагов назад и вдруг снова замирает. Затем она подпрыгивает и брезгливо отряхивается.

– Мои сапоги! Я во что-то вляпалась! Какая-то дрянь! И вы тоже…

Теперь это стало заметным. Мы стоим прямо посреди большой темной маслянистой лужи, отражающей свет. А еще… в тишине поскрипывают рассохшиеся деревянные половицы. Равномерно и неторопливо, в такт осторожным шагам. Я прижимаю палец к губам:

– Слушайте…

Но Элм и Хан уже бросаются между стеллажей. Так быстро, что я не успеваю даже проследить направление, но вскоре вычисляю его по резкому воплю:

– Стоять!

…Я вижу тень, появившуюся в прямоугольнике синего окна. Прыгнув, тень с силой швыряет что-то через плечо, и это что-то вспыхивает в темноте оранжевым. Почти сразу раздается громкий хлопок, в котором тонут звон разбитого стекла, бесшумный удар приземления и…

Дикий грохот вбивается в уши. Хан и Элмайра шарахаются назад и разворачиваются к окну спиной. Теперь они несутся нам навстречу с невероятной скоростью, за ними один за другим падают стеллажи с книгами и разрастается огненная волна.

– Шевелись, Эшри! Двигай! Двигай!

Как хорошо, что я привыкла выполнять команды напарников раньше, чем обдумывать. Я срываюсь с места до того, как горючее вещество, на котором я стояла, превращается в сплошной золотисто-рыжий всполох. Это не мое пламя, оно так же опасно для меня, как и для моих напарников. И оно крайне нетерпеливо: языки уже пляшут на портьерах, стеллажах и даже на потолке. Лезут вверх. Потому что черным залито все, даже некоторые книги.