Питер Бенчли - Бездна

– Но послушайте... – произнес Сандерс в трубку. – Да, благодарю. – Он повесил трубку.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь вытащить нас отсюда, черт подери. Авиалинии закрыты до девяти утра.

– Ты хочешь сказать, домой?

– Ты абсолютно права.

– Но он будет нас преследовать.

– Пусть попробует.

– Со мной все в порядке. – Она заметила, что рука со стаканом виски трясется, и засмеялась. – Я буду в полном порядке.

Сандерс помолчал.

– Вряд ли они шутят, верно?

– Это уж точно.

– Тогда о чем спорить? Не стоит рисковать, если есть хотя бы мельчайший риск, что кто-то действительно собирается выпустить тебе кишки. Трис сказал: мы здесь на отдыхе, у нас медовый месяц, черт подери. Мы приехали сюда не для того, чтобы быть убитыми каким-то маньяком.

– Но ты тревожишься не за нас обоих, не так ли? Это из-за меня?

– Да нет...

– Ты думаешь, что о себе ты и сам можешь позаботиться? – Сандерс молчал, и Гейл продолжила: – Не беспокойся обо мне. Мы не можем провести всю отпущенную нам жизнь в постоянном страхе. Кроме того, мы должны остановить Клоше до того, как он завладел этими наркотиками. Он будет использовать их, чтобы разрушать жизни людей, убивать невинных. Ему-то нет до этого дела, ну а мне это небезразлично. Я собираюсь сделать то, что должна была сделать с самого начала: обратиться в правительство. Я должна это сделать.

– Что ты имеешь в виду? Трис сказал тебе: из этого ничего хорошего не выйдет.

– Может быть, и нет, но я не могу бросить это просто так. – Ее рука все еще дрожала, но на лице появилось выражение суровой решительности. – Это не тебя они бросили на кровать, не твое тело они разрисовали. Я остаюсь, по крайней мере до тех пор, пока не поговорю с правительством.

Сандерс отвернулся.

Гейл подошла к нему и коснулась его лица. Он обнял ее и поцеловал в лоб.

– Что вы нашли сегодня ночью? – спросила она, прижимаясь головой к его груди.

– Ампулы. Коробки с этой гадостью. Они там есть, это без сомнения.

– А другие испанские вещи?

– Серебряная монета и золотой медальон.

– Что думает об этих вещах Трис?

– Он считает, там мог затонуть еще один корабль. Под “Голиафом”.

Сандерс повторил свою беседу с Трисом, и, пока он говорил, к нему вернулся энтузиазм, который он чувствовал на лодке.

Наблюдая за ним, видя его возбуждение при мысли о найденных сокровищах, его радость от познания новых сведений об испанских кораблях, Гейл почувствовала, что и ей хочется улыбаться. Но все равно, хоть краешком глаза, она время от времени видела эту ужасную куклу.

Трис выглядел усталым, глаза покраснели, кожа под ними припухла и покрылась морщинами. Он казался подавленным. Трис провел Сандерсов в кухню, где, свернувшись клубком, у плиты лежала собака, время от времени облизывая повязку, наложенную на ее бок. На кухонном столе возвышалась аккуратная стопка бумаг, частью старых и пожелтевших, частью – фотокопий.

Гейл рассказала Трису о визите парней Клоше и показала куклу.

– Он пытался напугать вас, – сказал Трис, – показать, что он всемогущ. Конечно, он нисколько бы не задумался, если бы нужно было убить вас... Но в данный момент это не решило бы ни одной из стоящих перед ним задач. Все это было затеяно для того, чтобы привести вас в смятение. Но если когда-нибудь он решит для себя, что вы действительно не согласитесь с ним сотрудничать, то берегитесь. Этот подонок перережет вам глотки, прежде чем поздоровается.

– Мы уже почти решились уехать, – сообщил Сандерс.

Трис кивнул.

– Вряд ли он будет разыскивать вас в Нью-Йорке.

– Вряд ли? – спросил Сандерс. – Вы думаете, он говорил серьезно, что будет преследовать нас и в Нью-Йорке?

– Ему не потребуется выслеживать вас. Достаточно будет и телефонного звонка. Он мстительный, мерзавец, и везде имеет хорошие связи. Но, несомненно, там вы будете куда в большей безопасности.

У Сандерса вдруг закружилась голова. Ему никогда не приходило в голову, что их могут преследовать. На что это будет похоже, если в Нью-Йорке, выходя из дома, каждый раз они будут опасаться, что кто-то притаился поблизости и собирается убить их, если придется тревожиться всякий раз, как Гейл останется одна! Он сказал сердито:

– О боже, что плохого мы ему сделали?

– К сожалению, это не имеет значения, – откликнулся Трис. – Мне жаль, я не должен был вовлекать вас. Но все-таки есть шанс, что он не будет преследовать вас, если вы покинете остров.

Гейл возразила: