Питер Бенчли - Бездна

– Вы думали о нашем предложении? – повторил голос.

– Да.

– И каково ваше решение?

Акцент был певучий, с Ямайки. Это был не Клоше.

– Ну... – Сандерс тянул с ответом. – Не то чтобы...

– Да или нет?

– У нас было мало времени. Я...

– Хорошо. Мы еще увидимся.

Тень нырнула в кусты. Послышалось шуршание листвы, и дорога опустела.

“Увидимся, черт побери, – подумал Сандерс. – Если они хотят что-то сделать со мной, почему не сделали этого сейчас?”

Затем его пронзила мысль: Гейл!

На Южной дороге он упал дважды. В первый раз – огибая угол: из-за отсутствия видимости больше чем на десять ярдов вперед он слишком резко, накренил мопед. Заднее колесо ударилось о гравий и затормозилось, и Сандерс приземлился на дорогу, ударившись локтем и коленом и содрав кожу. Второй раз он упал перед поворотом к “Апельсиновой роще”. Газ у него был выжат полностью, и он двигался быстро, но со столь слабым светом, что пропустил левый поворот на дороге. Он пошел прямо, пропарывая кустарник. Колючки и ветки хлестали его по лицу и цеплялись за одежду. Когда Сандерс выровнял мопед и вытолкнул его на дорогу, то был уже в бешенстве и почти в истерике. Он пытался успокоиться, объяснял себе, что, если что-то случилось с Гейл, он опоздал предотвратить несчастье, ведь прошло уже около часа после разговора с человеком на дороге. Но что, если она ранена и он может помочь? А вдруг она умерла?

Повернув на въезд в “Апельсиновую рощу”, Сандерс сквозь кусты увидел, что окна их коттеджа освещены. Он бросил мопед и, пока бежал до двери, сумел различить чей-то силуэт в спальне. Он остановился, ощущая биение пульса в висках. Занавеси были приспущены, но Сандерс узнал Гейл, сидящую на краю их двуспальной кровати со спутанными волосами, в кое-как надетой ночной рубашке. Она, как загипнотизированная, уставилась на что-то на полу.

Он рывком открыл дверь и увидел, как она отшатнулась в ужасе, прижав руки к груди. Возле ее ног лежала коробка для обуви, набитая оберточной бумагой.

Увидев Сандерса, она вскрикнула и зарыдала. Какое-то мгновение он смотрел на нее в полном оцепенении. Затем закрыл дверь и подошел к ней, присел на кровать и обнял Гейл. Она дрожала, сотрясаясь от рыданий.

– Гейл, – сказал он.

На первый взгляд, она была цела; не было видно никаких следов насилия. Несмотря на это, он предположил, что ее изнасиловали, и, закрыв глаза, представил страшную картину: трое или четверо чернокожих (он тут же вспомнил молодого парня со шрамом на груди, Слэйка) удерживают Гейл, по очереди насилуя ее. От этой мысли его затошнило, и он почувствовал, как закружилась голова. Он спросил себя, что почувствовал бы, когда они с Гейл в следующий раз попытались бы заняться любовью. Затем тошноту пересилил гнев, и он стал думать, как и где добыть оружие.

– Надо успокоиться. Все хорошо. Расскажи мне, что случилось.

Гейл кивнула головой.

– Наверно... – сказала она, пытаясь подавить судорожные рыдания, – я глупая. Это не было... так ужасно.

– Что они делали?

Она взглянула на него и поняла, о чем он думает. Тогда она слабо улыбнулась:

– Они не насиловали меня.

Сандерс почувствовал облегчение, но почти одновременно его охватило сожаление, так как исчезла основная причина для грядущей мести. Он все еще хотел убить их.

– Что же тогда случилось?

– Который теперь час? – спросила она.

– Двенадцать пятнадцать.

– В одиннадцать я легла спать. Закрыла дверь на замок и накинула цепочку. Должно быть, заснула сразу же. Не знаю, сколько спала, но услышала стук в дверь. Решила, что это пришел ты. Я позвала тебя по имени, но чей-то голос сказал, что ты попал в катастрофу, что он – полисмен, который отвезет меня к тебе в госпиталь. Я открыла дверь. Их было трое.

– Узнала ли ты кого-нибудь из них?

– Всех троих. Все они были у Клоше в тот день. Один из них служит здесь официантом, тот, с большим шрамом.

– Слэйк, – уточнил Сандерс.

– Это он толкнул меня. Он положил руку вот сюда, – она закрыла ладонью рот, – и толкнул меня на кровать. Он сказал, что перережет мне горло, если я только пикну. Думаю, что он так бы и сделал.

– Я тоже так думаю.

– Он продолжал держать руку у меня на горле и спросил, собираюсь ли я им помочь. Я сказала ему... думаю, я была немного груба...

– Что?

– Ну, я была сильно испугана и абсолютно уверена, что они меня изнасилуют, несмотря ни на что. Поэтому я сказала, чтобы он развлекал себя сам. А он засмеялся и сказал, знаешь, таким противным тоном, каким они разговаривают: “Будьте осторожны, мисси, или это с вами будут развлекаться”. Затем он снова спросил меня, что мы собираемся делать, и я сказала что-то вроде того, что они могут сказать Клоше: даже за десять миллионов мы не будем делать то, что он хочет от нас.