Джеймс Уилсон - Игра с тенью

Я назвал его стариком, но, когда Фэррант снял плащ и осторожно уселся в свободное кресло, я понял, что сам гравер был намного старше. Время его не пожалело, но когда-то он явно выглядел впечатляюще; даже сейчас, больной и сгорбленный, он все еще отличался широкими плечами и солидной фигурой. Он заполнял собой маленькую комнату, а его лицо с большим носом, широким ртом и выступающими бровями придавало ему внушительную внешность римского императора. Это впечатление только подчеркивалось тем, что от холода его кожа побелела и засияла, как мраморная.

Через несколько минут они уже увлеченно разговаривали, и Фэррант наклонялся вперед, поворачивая руку, чтобы подчеркнуть свои слова. Его собеседник согласно кивал (хотя мне казалось, что в его глазах была заметна настороженность) и непрерывно стучал пальцами по запястью. Когда служанка принесла им пиво, человек в красном галстуке поднял голову и улыбнулся ей, но Фэррант словно ее не заметил и продолжал говорить без остановки. Я подождал еще две-три минуты и, когда Фэррант наконец выпрямился и потянулся за кружкой, решил, что теперь можно заходить.

Несколько сидевших за столом посетителей оглянулись, когда я вошел, но в остальном мое появление никого не встревожило. Я понял, что правильно выбрал сюртук. Дымный теплый воздух коснулся моего лица, он был тяжелый и душный, как одеяло, и я вдруг почувствовал, насколько замерз. Так что мне не понадобилось особого актерского мастерства, чтобы пробраться среди стульев и столов, дрожа, потирая руки и бормоча «брр» себе под нос, пока я не подошел настолько близко, чтобы слышать речь Фэрранта, и не разобрал (или мне так показалось) в потоке слов одно, которое заставило меня замереть на месте: «Тернер».

Естественно, первым делом мне захотелось замереть и прислушаться, но я рисковал привлечь их внимание. Огромным усилием воли я заставил себя продолжать спектакль. Они замолчали, когда я подошел, но старик в красном галстуке смотрел на меня с легким любопытством, будто человек, наткнувшийся на уличного артиста. Я тем временем устроился у камина и начал топать ногами и дуть на руки, поднимая пар от моей промокшей в тумане одежды.

— Добрый вечер, — сказал я, понимая, что, если я хочу вступить с ними в разговор, мне придется завязать его самому.

Они кивнули, но не ответили; через секунду, словно решив, что этой демонстрации вежливости достаточно, Фэррант наклонился к своему спутнику и сказал странно высоким, женским голосом:

— Уж конечно, если б это ты сказал, к тебе бы скорее прислушались.

Его собеседник не ответил — то ли потому, что не хотел продолжать беседу при мне, то ли потому, что я вызывал у него любопытство, но он продолжал за мной наблюдать. Помолчав, он спросил:

— Вы всю ночь бродили? — и повернулся к Фэрранту: — Посмотри на него, Джек! Он мокрый, как пес.

Фэррант прищурился и посмотрел на меня. От этого усилия лицо его нахмурилось, но все следы суровости немедленно испарились, когда он жалостливо вдохнул, Втягивая воздух с легким свистом, и сказал:

— Ох, бедолага, что ж с вами случилось?

— Женушка из дому вышвырнула, — сказал его собеседник со смехом, и я было присоединился к нему, но Фэррант остановил нас, подняв большую руку и покачав головой.

— Нет, — сказал он серьезно и продолжил смотреть на меня, будто давая мне шанс объясниться.

— Я пришел повидать сестру, — сказал я, — только дома не застал.

Фэррант кивнул.

— Где она живет-то?

— На Троттер-стрит.

Я понимал, что напрасно говорю это, но мне никак не приходило в голову название другой улицы поблизости. Ругая себя за беспечность, я ждал, что он спросит, как же зовут мою сестру и в каком доме она живет, но он просто кивнул и продолжил:

— А вы где живете?

— На другом конце города. В Патни, — сказал я.

— Это далеко, — сказал Фэррант.

Он огляделся и подвигал ногой, пока не наткнулся на табуретку, подцепил ее и подтянул ко мне.

— Вот. Ни к чему стоять после такого вечера.

— Спасибо, — сказал я и сел.

— Какое-то срочное дело? — спросил Фэррант. — Я могу передать, если хотите. Я там живу, в двадцатом доме.

Мгновение я не имел ни малейшего представления, что ему сказать, но потом будто молния вдруг осветила ландшафт, который лежал во тьме, и я ясно понял, что должен ответить.

— Большое спасибо, но дело в том, что я только что вернулся из Петуорта.

Мне показалось, или Фэррант и его спутник украдкой переглянулись? Я продолжил: