Алёна Половнева - Мегеры

Саша почувствовала его шестым позвонком. Вместе с осенним воздухом ворвался тонкий запах его одеколона и пара восторженных шепотков – его обычный ореол.

– Явился, – проскрипела сестра.

Саша решительно обернулась. Но вместо молодого светловолосого мужчины, приближавшегося к ним решительным шагом, она увидела Демона, со зверским видом крадущегося по каминной полке.

– Примите мои соболезнования, – Брокк не стал расшаркиваться, а напротив, по-свойски обнял скорбящую мать и сестру, которая совершенно неприлично зарделась и хихикнула.

Женщины принялись наперебой причитать и громко жаловаться Брокку на свое несчастье, словно не костерили его только что на разные лады. Он слушал их с сочувствующим видом, а руку матери и вовсе держал своими большими и теплыми ладонями.

Саша стояла к ним боком, лихорадочно соображая, как изолировать своего дурацкого кота. Она отыскала глазами Офелию. Та со скепсисом, но внимательно осматривала Брокка с головы до пят и поперек. Саша пыталась привлечь ее внимание, корча страшные рожи, но вместо этого привлекла внимание матери Виолетты.

– Сашенька, с тобой все в порядке? – участливо поинтересовалась она.

– Да, конечно, не беспокойтесь, – выдавив светскую улыбку, уверила ее Саша. Она старалась не смотреть на Брокка.

– Привет, – сказал он ей.

Это было первое слово, сказанное им вслух за целый год. До этого были только текстовые сообщения.

«Привет. Ты как?».

«Саша, с тобой все в порядке?».

«Ты жива?».

«Напиши, что все хорошо».

«Саша…».

«Саша…».

«Сашенька…».

«Шурик…».

«Санчес, я совершил ошибку».

«Хватит бегать от меня, давай поговорим».

«Ты жива?».

Саша не смотрела на него, даже отступила на шаг. По ее спине побежали мурашки от его мягкого баритона. Сашины тело и разум вступили в конфликт: плоть любила и хотела, ум боялся и ненавидел.

Она снова обернулась к Офелии, сделала страшные глаза и кивнула на Демона. Феся, которая теперь оценивала Сашину реакцию на появление ее призрака, наконец поняла, что от нее чего-то хотят. Она обернулась, увидела Демона и зачем-то торопливо накинула на него черный палантин, который держала в руках.

Саша размашисто хлопнула себя ладонью по лбу.

Демон, испугавшись столь неожиданно свалившейся на него темноты, рванул с полки и прыгнул на стоящего рядом человека. Им оказался толстый одышливый дядечка с благообразной седой бородой. Когда длиннющие демонские когти вонзились ему в плечо, он по-бабьи заверещал, подался назад и запутался в шторе, которая деликатной драпировкой прикрывала вход, отделяя толпу скорбящих от коридора.

– Чтоб тебя птицы заклевали, скотина, – сдавленно сказала Саша, укрыв лицо в ладонях.

– Меня? – удивился Брокк.

– И тебя тоже, – мрачно ответила Саша и двинулась выручать дьявольское отродье, которое с мощным «мяу» оборвало карниз и шлепнулось вниз, прямо на стол с закусками и пуншем.

Тарталетки, бутерброды, бокалы и стеклянный половник оказались на полу, причем последний – в виде мелких осколков.

– Что там происходит? – заинтересовались Виолеттины родственники.

Офелия оказалась быстрее и проворнее, чем плененный черной тряпкой Демон. Она поддела кота носком туфли, пинком вытолкнула его в коридор и, схватив Сашин полупустой рюкзак, выскочила за ним.

Вместо спасительной улицы котяра кинулся в комнату с гробом. Феся крепко схватила его за шкирку и принялась заталкивать в рюкзак, уворачиваясь от длинных крепких смертоносных когтей. Офелия вспотела как дровосек, ее кокетливая шляпка сползла на ухо, а могучий арестант все еще сопротивлялся. Подоспевшая Саша схватила Демона за задние лапы и хвост, который, словно небольшая дубинка, раздавал им раздраженные тумаки, и утрамбовала в рюкзак. Офелия затянула тесемки и выдохнула. Демон истошно завыл.

– Тише, – зашипела Саша, вставая с колен и закидывая рюкзак за спину, – замолчи!

– Помочь?

За их спинами появился Брокк. На его лице было написано искреннее участие. Он положил ладонь Саше на плечо.

– Не трогай меня, – вдруг взвизгнула она, отпрыгнув в сторону.

Ударившись о входную дверь, она выбежала на улицу. Офелия в растерянности вышла за ней. Брокк обогнал ее и настиг Сашу как плохом кино: в два прыжка, драматичным жестом ухватив за локоть и развернув к себе.

Однако в кино героиня падает в объятия героя, и все заканчивается страстными поцелуями, но наяву Брокк едва успел остановить Сашу, как та завизжала так, будто ей угрожали ножом. Их ссора привлекла внимание стайки скорбящих, куривших у крыльца.