Андрей Щупов - Бумеранг

– Так это вы ее, получается, связали?

– А то кто же! И не хотели, а пришлось.

– Это у них, типа, игра такая оказалась. Садо-мазохистская… – неохотно пояснил из-за спины Мишани Юрик Пусвацет. – Я так понимаю, этот урод ее разок оприходовал, а ей понравилось, вот и решили продолжить театр. Она, значит, в роли жертвы, а он – насильник.

– Хорошая игра, – Дмитрий кивнул. – Главное – в духе времени.

– Да уж не КВН какой-нибудь. Все предельно натурально. Поймал, избил, вставил, – и никаких, понимаешь, обид.

– Так может, и насилия никакого не было? Я имею в виду других обиженных?

– Да было! Чем хочешь, клянусь! – Юрик истово перекрестился. – Я ведь за ним давно наблюдаю. И эксгибиционизмом постоянно занимался, и мастурбировал прямо на глазах девчонок! А когда в настроении, то и в кусты студенток затаскивал. Кого отпускал – бывало и такое, а с кем, видно, и договаривался.

– Я так думаю, – подал голос Мишаня, – он у них вроде домового стал. Может, даже, привыкать уже начали.

– Вот-вот! – поддакнул Юрий. – Я с одной студенточкой толковал, так она мне следующее выдала: мол, насильников кругом как грязи, все равно не убережешься, так пусть уж лучше будет свой – ласковый. Этот, по крайней мере, не прирежет.

– Веский аргумент! – с кривой усмешкой Дмитрий оглядел мясистые ноги лежащего. – Вот он, значит, какой – местный донжуан – добрый да ласковый. А чего же он тогда физиономию Мишане попортил?

– Да не он это, – девка его чокнутая. – Юрий сердито кивнул в сторону потерпевшей. – Едва глаза не выцарапала за своего кобеля.

– Да ну?

– Точно! – Шебукин кивнул. – Могла и убить. Точно пантера накинулась! И кулаками била, и ногтями полосовала. Она ведь не из студенток – постарше будет, вот я и думаю: может, этот козлик первый сумел ее ублажить, а я весь кайф поломал. Женщины такое не прощают.

– Да уж, женщины за любовь на все способны… – рассеянно подтвердил Харитонов. Склонившись над пленником, рывком перевернул мужчину на спину. Лицо у насильника оказалось разукрашенным ссадинами и синяками, из разбитой губы сочилась кровь, заплывший глаз сиял лютым пламенем.

– Вижу, красиво поговорили! – оценил Дмитрий. – А результат?

– Ноль целых, хрен десятых, – пробурчал Мишаня.

– Плохо! Нам ведь с вами нужно чистосердечное. И обязательно явка с повинной. Иначе все дело расползется по швам. – Дмитрий скривил губы. – Эй, чувырло, слышал меня? Готов подписать чистосердечное признание или нужно с тобой толковать более обстоятельно?

Разбитые губы чуть приоткрылись. Пленник набрал полную грудь воздуха, и кровавый плевок едва не угодил на брючину Дмитрию.

– Я тебя живьем схаваю, мент поганый! Хрен тебе, а не чистосердечное!

– Ишь, ты! Еще и ругается! – Дмитрий покачал головой. – А ведь ты, братец, действительно, животное. Даже странно, что до сих пор никто тебя в зоопарк не упрятал. Видно, придется нам этот изъян исправить.

– Только дай подняться – по стене размажу!

Челюсти Харитонова окаменели, на скулах вспухли злые желваки.

– А ну-ка, развяжи его, Мишань! – отрывисто приказал он.

– Да ты чего? Он же буром попрет! Вон, какой кабан!

– Я сказал: развяжи!

Нож Шебукина полоснул по веревкам, и Михаил торопливо отшагнул в сторону. Прогноз его тут же оправдался. То ли настолько насильник уверовал в собственные мускулы, то ли наблюдался у него непорядок с мозгами, однако, едва вскочив, он тут же ринулся на Харитонова. Неизвестно, на что надеялся этот буйвол, но затяжного боя не получилось. Начальник «Кандагара» и не думал церемониться с насильником. Нога его футбольным финтом подбила правое колено атакующего, заставив обрушиться на грязные доски. Когда же детина поднялся повторно, Дмитрий ударил еще сильнее – на этот раз уже по левой ноге. Что-что, а бить он умел, – взревев раненным зверем, громила вновь опрокинулся навзничь, завозился на половицах, поджимая под себя пылающие от боли конечности.

– Вот так, братец, – наставительно произнес Дмитрий, – и это только начало! Потом будет хуже. Так что выбирай: либо ты колешься, либо момент истины для тебя никогда не наступит.

Лежащий на полу молчал.

– Понял тебя, – кивнул Дмитрий. – Мира не хочешь, а хочешь большой и чистой славы. Ну, так мы это тебе устроим – и знаешь как? Пригласим журналистов и покажем тебя по телевидению. Расскажем о всех твоих геройствах, продемонстрируем фотографии Юрика. А там, глядишь, другие жертвы откликнутся, добавят к твоему послужному списку дюжину лишних эпизодов.