Л. С. Фокс - Кто шумит на чердаке

« Она начнёт говорить новые слова. Она будет бегать всё увереннее, перестанет держать меня за руку. Будет бегать за другими детьми, хлопать в ладоши от радости, подражать другим малышам. Учиться. Удивлять и удивляться. И всё это будет без тебя», – женщина с грустью посмотрела на пустую подушку с другой стороны кровати. Что-то вдруг отозвалось в ней ощущением одинокого существования. Оля нежно прижала подушку к себе. Она почувствовала запах. Его запах.Запах родного человека, тепла и улыбки. Запах его волос, ярких глаз и умиротворённости. Запах мужа.

Так близко, совсем рядом. Так далеко.

« Так невозможно описать такое простое чувство. Он не пахнет пшеницей или выпечкой, мужским потом или одеколоном, гелем для душа. Нет, это его природный запах. Его не спутаешь, хотя и не ощущаешь, когда он рядом. Этот запах так будоражит что-то внутри, ведь он такой родной. Такой… тёплый? Как запах может быть тёплым? Как запах может быть… таким? В нём нет ничего конкретного, чтобы ассоциировать с чем-то знакомым. Но Я точно знаю, что это его запах. Это Костя. Не могу найти слов, чтобы понять…»

Оля дышала и не могла надышаться. Как-то грустно вздохнула, начиная взбивать подушку. Она всегда так делала. Каждую ночь. Для него, будто он и сегодня придёт и уснёт рядом с ними. Нет.

– Сейчас-сейчас! – Оля поспешно обувала девочку в маленькие сандалии. Ева кряхтела и всячески извивалась, явно не понимая, почему нельзя выйти на улицу прямо сейчас. Мама терпеливо и настойчиво всовывала маленькую ножку, проверяла, удачно ли встала пяточка на своё место, прежде чем с резким звуком липучки закрепить обувку.

– А-а-а-а!!! – нетерпеливо капризничала Ева.

– Всё! Ты готова! Прошу, – женщина выдохнула, открывая входную дверь, в которую с огромной радостью, словно маленькая собачка, поспешила маленькая годовалая крошка. Ева так хотела поскорее выбраться на улицу, что сама пыталась найти опору руками, чтобы спуститься с невысокого порога дома. Но к тому времени, как она решилась сползти или шагнуть самой – мама уже протянула свою руку, чтобы можно было уверенно и безболезненно выбраться «на волю». Пока Ольга закрывала входную дверь, девочка с радостным писком и неуверенными шагами спешила подойти к воротам. Ева обожала гулять.

– Открываю ворота, – предупредила женщина, щелкая ключом в замке. Малышка нетерпеливо замахала руками, намекая, что теперь собирается ехать на маминых руках. Оля вздохнула и покорно подняла девочку, с трудом запирая ворота, едва выбравшись в небольшой переулок. Кто-то шёл по переулку, и женщина повернула голову, беззаботно улыбнувшись:

– Добрый день!

Среднего возраста женщина с пакетами приветственно улыбнулась и кивнула в ответ, что-то сюсюкая Еве.

Их дом находился в самом начале переулка, что, как казалось Оле, было очень удобно. Чем дальше к концу переулка, тем сильнее был наклон вглубь.

В переулке было несколько семей и с малышами, как Ева, но встречались они очень редко. Молодая мама не особо огорчалась этому факту: сейчас её дочери почти не были интересны сверстники, куда интереснее было общаться со взрослыми и пытаться копировать их повадки, что иногда выходило очень забавно.

За эти полтора года Ольга неплохо запомнила лица живущих соседей, с некоторыми даже была хорошо знакома. У неё не возникало конфликтных ситуаций, и, не смотря на круглосуточную привязанность к своему ребёнку, она умудрялась оказывать помощь соседям. Справа от них, в небольшом доме с голубыми воротами, жил высокий мужчина шестидесяти лет. Он чем-то напоминал ей собственного отца: такой же худощавый, аккуратно одетый, с подобной манерой речи. Но на этом сходство и заканчивалось.

Иван Андреевич некогда имел конфликт с бабушкой Константина, в подробности коего Олю не посвятили. Но так ли это было важно? Молодая женщина ни минуты не колебалась, когда впервые встретила его в переулке, приветливо здороваясь и знакомясь. Он жил вместе со старшей сестрой, за которой и ухаживал, некой Валентиной Андреевной, которую Оля видела всего дважды. Пожилая женщина, очевидно, тоже не имела никаких претензий ни к Ольге, ни к Еве, напротив, улыбалась и сюсюкалась с малышкой, пока та смущенно пряталась в ногах своей мамы.

Константин в первое время очень нервно реагировал на то, что Ольга со всеми здоровается в переулке.

– Моя бабушка с ними не дружила, и Я тоже не здороваюсь поэтому, – словно маленький ребёнок, проговорил как-то он.