Л. С. Фокс - Кто шумит на чердаке

Но теперь это был их дом. И это во многом укрепило их отношения, их жизнь. Свой дом, где будет подрастать их маленькая дочь. Свой уголок, где безопасно, уютно. Где всё, что их окружает – сделано совместными усилиями. И это согревало их в первую холодную зиму – когда отопление едва обогревало одну общую комнату, и приходилось сидеть в тёплых вещах, и держать при себе малышку. И это помогало им пережить сезонные дожди, ухаживать за запущенными клумбами растений во дворе, сделать первую качель для дочери и маленький детский уголок. Собрать друзей в весёлый вечер, уединиться под фильм. Уснуть втроём на кровати, обнимая друг друга. Кричать от бессилия и выгорания под истерику. Хохотать во все лёгкие от смешной выходки или истории. Радоваться первым успехам маленькой Евы.

Да, это был их дом. Где они начинали свой путь родителями, едва прожив четверть века, получив образование и пустившись во взрослую жизнь.

И вот теперь, когда Константину должно исполниться 27 лет, не хватило всего одного месяца, он отправляется в армию. Откосить не удалось.

Эта новость ошеломила и выбила из привычного строя. Мгновенно последовало увольнение, покупка необходимой мелочи, сбор армейской сумки, быстрое завершение мелких погрешностей бесконечного ремонта, покупка долгохранящихся продуктов. Нужно было предусмотреть всё, и в какой-то момент Ольга поймала себя на мысли, будто её муж никогда не вернётся, и он завершает все неоконченные дела, пишет пароли, какие-то заметки для неё, словно зловещее завещание с непростым наследством.

Это, конечно, было непросто. Принять удар, собраться с силами и не раскиснуть. Константину гораздо проще было принять новый статус призывника с уравновешенной супругой, а не рыдающей без остановки и причитающей о тяжёлой судьбе в безденежье с маленьким ребенком на руках яжематери. И Оля была ему той опорой, той заботящейся и любящей женой. Не жалуясь, она принимала своё положение и гордилась своим защитником, провожая мужа на службу. У неё, как она считала, не было другого выхода. К тому же после первых дней шока для грусти и слёз просто не было ни сил, ни желания. Остальное время требовала на себя дочь, которой грустные и уставшие родители были ни к чему. Чем ближе ко дню повестки, тем больше приходило в их души смирение. Они просто приняли это как неизбежный факт, говоря о предстоящей разлуке не больше, как о долгой командировке.

«Я даже не волнуюсь. Нет ни малейшего страха или переживания. Ничего. Будто он вернётся вечером, после очередного рабочего дня» , – Оля поджала губы. В комнату просочился слабый запах сигарет. Через секунду сухие губы мужа коснулись её щеки.

«Не колется. Побрился же вечером» , – невольно подумала женщина и повернулась к Константину, обнимая его с мыслями, что это в последний раз, возможно, за эту ночь.

– Ложись, Я сейчас… – его шепот прервал шум на чердаке: это напоминало беготню суетливого грызуна или частое махание крыльями небольшой птички, попавшей в нелётное узкое пространство.

Ольга переглянулась с Константином. Обычно он никогда не придавал особого значения подобному шуму. А такое происходило раз в пару недель, а могло не происходить и месяцами. В любом случае, на неоднократные просьбы супруги найти источник шума – мужчина отмахивался словно от какой-то нелепости. Сейчас она вновь увидела эти безразличные пожимания плечами. Но в отличии от Константина, женщину и вправду беспокоили эти шумы.

Звук длился недолго, но его было достаточно, чтобы разбудить малышку. Ева покряхтела и беспокойно начала оглядываться, в поисках мамы. Оля, по идеально сложенной привычке за год, подхватила ребёнка, чтобы убаюкать.

Константин не мешал. Он пробрался на кровать, чтобы поскорее улечься и заснуть.

– Чшшш, – прошипела как можно мягче женщина, гладя головку Евы.

«Поставил будильник? Мы увидимся утром? Нет, не буду спрашивать. Разбужу Еву» , – Оля тихо вздохнула. Наткнулась взглядом на тёмный силуэт телефона на тумбочке.

3: 45.

«Красиво. Цифры подряд» , – она почувствовала, что очень устала и хочет спать. И что не выспится, и будет с трудом справляться днём с дочкой. Вдруг ощутила на плече теплую руку и быстрый поцелуй.

– Спокойной ночи, родная.

«Я не могу говорить, Я разбужу ребенка» , – с внутренним раздражением заявил голос в голове. Оля кивнула и улыбнулась в темноту мужу, зная, что он не увидит, но поймёт. Вскоре легла и сама, пытаясь ловко переложить дочь и найти среди одеяла руку Константина. О том, чтобы уснуть в объятиях, она не могла мечтать: Ева словно чувствовала, что маму трогают и просыпалась, будто на нюх, явно ревнуя.