Л. С. Фокс - Кто шумит на чердаке

– Дорогой, ты уж прости, но Я не в курсе ваших проблем. И к тому же, лично у меня с ними нет никакого конфликта. Дружить Я с ними не собираюсь тесно, в гости на чай звать – тоже. Но ведь это наши соседи. Мы живём рядом. Нам рано или поздно может понадобиться помощь друг друга. Так не лучше ли немного наладить отношения?

– Возможно… возможно ты и права. Ладно… придётся и мне теперь с ними здороваться.

По соседству слева, за кирпичного цвета воротами, был огромный двор, разделённый на несколько семей. Ольга знала там немногих: сверстницу Юлю с трёхлетним мальчиком Егором, старого дядю Сервера (близкого друга семьи Кости), знала о нескольких старшеклассницах, часто выходящих покататься на роликах по вечерам. Ещё ниже, по переулку жил десятилетний Денис, который каждый день катался на велосипеде и угощал Еву печеньем. В самом конце переулка был полузаброшенный двор, в котором жили несколько мужчин, на вид довольно неблагополучного состояния. Но даже с ними Ольга не брезговала здороваться. И они отвечали взаимным дружеским приветом. Оказалось, всё не так страшно, если быть немного человечнее друг к другу. Однажды Константин принёс несколько пакетов различной выпечки с мероприятия в их ресторане. Еды было так много, что они точно не сумели бы осилить всё. Ольга с жалостью глядела на чудесные пироги, которые вскоре зачерствеют и пойдут на сухари или корм для голубей, поэтому рискнула угостить мужчин из переулке при встрече. Она верила, что их удивление и благодарность были искренними.

В том же доме жила странная бабулька. Оля считала, что у неё уже поехала крыша, но всё равно продолжала быть вежливой. Этот божий одуванчик каждый день выходила кормить голубей. И всё бы ничего, но она шла именно в начало переулка, выбрасывая по буханке хлеба. Голуби каждый день выжидали свою кормилицу, воркуя на крыше высокого частного дома. Поразительно, но стены здания оставались нетронутыми и чистыми, что нельзя было сказать о крыше, обильно украшенной птичьим помётом.

– Гули-гули-гули-гули-гуу-у-у-у-ли, – приговаривала на особый маневр звонко бабулечка. – Где вы мои хорошие? Идите, летите! Идите сюда. Летите мои хорошие. Спускайтесь! Гули-гули-гули-гули-гуу-у-у-ули!

Да, определенно, Ольга немного сковывалась и боялась с ней общаться. Но Ева была в восторге от повелительницы голубей и её умения призывать пернатых в любое время суток.

Был в конце переулка скромный домик с необычной семьёй: их отцом был инвалид, сверстник Константина. Он всегда здоровался и интересовался успехами Евы, был приветлив, хотя и немного пугал Олю. Пугал внешним видом. Кроме иксообразной походки и скрюченного позвоночника, из-за чего он был совсем невысокого роста, его руки вечно были согнутыми и расставленными в стороны, а лицо перекошено в неприятной гримасе. Голос его был высоким, будто он всегда жаловался, нечётко произносил предложения, будто это было также нелегко, как и шагать в его случае. Глаза смотрели в разные стороны, отчего Оля не всегда могла понять: как он видит и вообще так живёт.

Константин говорил, что когда жил у бабушки в юном возрасте, то Геннадий всегда был таким. И ничего: школа, жена, ребёнок (здоровый и совершенно обычный) и даже собачка. Как? История умалчивает. Ольга была поражена, но не могла не верить, потому что видела эту семью вместе, и не оставалось никакого сомнения в правдивости слов супруга. Она всегда чувствовала какую-то неловкость при появлении Гены, будто виновата в том, что видит вместо личности – сломанного внешне человека. Вряд ли бы она захотела жить так. Вряд ли бы захотела подарить такую жизнь своему ребёнку. Может ли быть такой человек счастливым? И какой ценой?

Ещё молодая мама сдружилась с одинокой восьмидесятилетней старушкой с середины переулка – Марии Петровны. Ненавязчивые разговоры по вечерам вскоре превратились в заботливое общение. Старушка каждый вечер прогуливалась по переулку, медленно шагая, испытывая трудности с передвижением. Оля предложила помощь, покупала продукты. В прочем, месяц назад Мария Петровна уехала в санаторий. И судя по тому, как тщательно внуки грузили немногочисленные вещи бабули – увезли её с концами.

И всё же, этого было достаточно, чтобы вызвать доверие и уважение к молоденькой мамочке из начала переулка. Оля не сомневалась, что в случае возможных проблем – соседи не оставят её в беде. Она верила в человеческую добропорядочность. Верила, но надеялась по-прежнему только на себя.