Андрей Кадацкий - Иллюзия

– А ну, тихо! – прикрикнула литераторша, когда шум превысил допустимые децибелы. Она послушала воцарившуюся тишину и снова уткнулась в журнал.

В дальнейшем шептались тише, в пределах нормы.

– О! – Учительница взглянула на время. – Урок практически прошел – опять ничего не успели, э-эх. Проверим домашнее задание. Галюня, что я задавала?

Во всю стройность фигуры встала строгая особа с темно-русыми волосами до аккуратной груди, бровями вразлет, серыми глазами на скульптурном личике. Староста Галина Варивада вышла из-за парты и командным голосом отрапортовала:

– Законспектировать статью Владимира Ильича Ленина «Партийная организация и партийная литература».

– Угу, – в нос, почти с французским прононсом, шмыгнула Зоя Федоровна. – Неси.

Походкой ответственного работника, с прямой, будто указка, спиной, Галина подошла и торжественно развернула конспект.

– Угу. – Литераторша сделала пометку в журнале, то ли в виде очередной «пятерки», то ли зачетным «тире».

Учительница методично опрашивала класс. Школьники подходили, показывали, получали заслуженные отметки. Руслан поражался: даже отъявленные троечники в преддверии выпускных ответственно отнеслись к заданию – содрали конспекты отличников на переменах и предыдущих уроках.

– Малышев, – зевнула Зоя Федоровна.

Глеб продемонстрировал проработанную статью, получил по заслугам.

– Забаровский.

– Не готов! – Руслан выпрямился на стуле, сложив руки на груди.

Учительские луковицы зыркнули поверх очков. Ответ произвел эффект бомбы, сброшенной на Хиросиму. Глаза одноклассников запоздало вернулись в природные орбиты, шум превысил допустимые лимиты.

– Угомонитесь! – Литераторша прибегла к успокоительному крику, вкрадчиво спросила: – Почему?

– Начал читать, чувствую, ерунда полная, а я… не переписчик глупостей.

Тихое негодование учащихся вылилось в гулкое порицание. Учительница угукнула по-совиному. По движению авторучки Забаровский догадался – вывела роскошного «лебедя».

– К следующему уроку законспектируйте ответ Брюсова на статью Ленина. – Зоя Федоровна закончила с каллиграфией. – Кто не законспектировал Ленина – сделайте одолжение.

Последние слова адресовались исключительно Руслану, юноша хотел возразить, но оглушительный звонок возвестил конец мучениям. Школьникам мгновенно стало глубоко «все равно» на причуды одноклассника. Подскочили, устремились на свободу, точно дикие кабаны. Только Варивада, на правах старосты, сделала замечание провинившемуся:

– Что за шутки за неделю до экзаменов? Хочешь себе жизнь испортить?

– Мамочка моя, ты сегодня такая заботливая. – С Руслана, как с гуся пот.

– Я не понимаю, почему ты так себя ведешь? – Галина закрыла глаза на ерничанье. – Ладно, себя не жалко, пожалей хотя бы Оксану. Двойка в конце года! Как исправлять будешь?

– Да не буду исправлять, успокойся. Вопрос яйца не стоит.

– Все с тобой ясно. – С родительской укоризной глядела староста. – Глеб, хоть ты повлияй на товарища.

Обращение к Малышеву изначально обрекалось на провал, Варивада знала, но прибегла. Друг отвел глаза и пожал плечами. Бросив презрительный взгляд на Забаровского, Галина удалилась.

Когда приятели спустились на первый этаж, Глеб все-таки предпринял попытку:

– В самом деле, что на тебя нашло? Переписал бы и забыл. Хочешь, возьми мой конспект.

– Не в этом дело. – Руслан распахнул входную дверь. – Просто начал читать и понял – не смогу.

Разгоревшееся солнце ослепило. Ребята зажмурились и долго щурились, привыкая после долгого сидения в мрачных классах. По небосклону слонялись кучерявые облака, медленно подкрадываясь к светилу.

Спустившись с крыльца, друзья ступили на потрескавшийся асфальт со стершейся разметкой под «линейки». Прямо по курсу белел забор пивзавода, директору школы стоило больших усилий добиться розлива пенистого за углом, подальше от глаз учеников. По левую руку от питейного производителя тянулся кованый забор местечкового стадиона «Локомотив», заканчивающийся Домом Культуры у высотки Забаровского. В ДК имени Горького работала библиотека и крохотный кинозал.

Повернув налево, старшеклассники с ленцой зашагали домой.

– Я к дедушке Ленину раньше хорошо относился, – скорее перед собой, нежели перед приятелем оправдывался Забаровский, – несмотря на все «помои», вылитые в последнее время. Но почитал и удивился, как он мог завладеть умами людей, когда пишет такую ахинею? Ты знаешь, я по одной, двум страницам определяю стоящая «вещь» или чепуха.