Деннис Лихэйн - Дай мне руку, тьма

– Какое это имеет значение! – заявил Девин. – Какое, к черту, значение!

– Но он по крайней мере не привлекал внимания к своим убийствам, – заметил Болтон.

Энджи подняла стопку листовок.

– До сегодняшнего дня.

– Выходит, он убивал детей, – сказал я.

– На протяжении двадцати лет, – подтвердила Энджи.

В десять вечера прибыл Эрдхем и сообщил, что мужчина в ковбойской шляпе, угнавший джип "чероки" красного цвета, промчался на красный свет на перекрестке на Уолластон Бич. Полиция Квинси устроила за ним погоню, но потеряла его на крутом повороте на Веймут, где он сумел выполнить сложный маневр.

– Преследовали чертов джип на повороте? – проговорил Девин с ноткой недоверия. – Всякие "итальяшки" соскальзывают с дороги, а такую махину, как "чероки", не заносит?

– Все благодаря размеру. Последний раз его видели на мосту возле старого лодочного склада, он двигался в южном направлении.

– В котором часу? – спросил Болтон.

Эрдхем проверил свои записи.

– Девять тридцать пять. В девять сорок четыре его потеряли.

– Еще что-то? – спросил Болтон.

– Да, – медленно проговорил Эрдхем, глядя на меня.

– Что?

– Маллон!

В кухне появился Филдс, держа в руках стопку миниатюрных магнитофонов и большой свиток кабеля.

– Что это? – спросил Болтон.

– Он напичкал жучками всю вашу квартиру, – сказал Филдс, стараясь не смотреть на меня. – Магнитофоны были прикреплены электропроводом изнутри к крыльцу хозяина дома. Внутри никаких проводов. Они были пущены через распределительный узел на чердаке вкупе с электропроводкой, телевизионными и телефонными линиями. Они спускались по стене дома вместе со всеми прочими, и, если не искать целенаправленно, их практически невозможно обнаружить.

– Вы что, шутите? – спросил я.

Филдс извиняюще покачал головой.

– Боюсь, что нет. Судя по количеству пыли и плесени на этих кабелях, думаю, он прослушивал все, что происходило в вашей квартире, по меньшей мере неделю. – Он пожал плечами. – Может, и больше.

– Почему он не снял ковбойскую шляпу? – спросил я, когда мы вновь вернулись к Энджи.

Я с благодарностью покинул свою квартиру. Довольно скоро она заполнилась техниками и полицейскими, которые бегали туда-сюда, отдирали паркетные доски, покрывая все тучами пыли для отпечатков пальцев. Один из жучков был найден в плинтусе гостиной, другой прикреплен к внутренней стороне комода в спальне, третий вшит в гардину на кухне.

Я пытался как-то отвлечься от ощущения глубокого стыда от сознания полного попрания моего права собственности, и, возможно, поэтому так зациклился на ковбойской шляпе.

– Что? – спросил Девин.

– Почему он все еще носит ковбойскую шляпу, если он промчался на красный свет в Уолластоне?

– Забыл ее снять, – сказал Оскар.

– Если бы он был родом из Техаса или Вайоминга, – сказал я, – я бы согласился. Но он из Броктона. Он должен чувствовать, что на нем "шапка горит". Он знает, что за ним гонятся федералы. Он хорошо понимает: раз мы нашли глаза, то поняли, что именно он вырядился под Лайла.

– И тем не менее он еще в шляпе, – заметила Энджи.

– Он смеется над нами, – после минутного раздумья вставил Девин. – Дает понять, что у нас кишка тонка, чтобы поймать его.

– Сукин сын, – возмутился Оскар. – Вот сукин сын.

Болтон разместил своих агентов в квартирах по обе стороны от дома Фила: в доме Ливоскиса напротив и у МакКейса позади. Обеим семьям хорошо заплатили за разрешение использовать их жилье, а самих их вывезли в Мэрриот, нижнюю часть города, и тем не менее Энджи нашла нужным позвонить им обоим, чтобы извиниться за доставленные неудобства.

Она немного расслабилась и, пока я сидел в ее столовой за пыльным столом, с выключенным светом и опущенными жалюзи, отправилась в душ. Оскар с Девином сидели в машине где-то в начале улицы, но свои портативные передатчики оставили здесь. Они стояли на столе передо мной, строгие, прямоугольные, и в наступивших сумерках их силуэты-близнецы были похожи на устройства для связи с другой галактикой.

Когда Энджи вышла из душа, на ней была серая футболка с надписью "средняя школа сеньора Райна" и красные фланелевые шорты, облегающие бедра. Волосы ее были влажными, и вся она выглядела такой миниатюрной. Она поставила на стол пепельницу, положила сигареты и подала мне "кока-колу".

Она закурила. При свете вспыхнувшего огонька я заметил, какое испуганное и осунувшееся у нее лицо.