Жоэль Шарбонно - Испытание

Томас выздоравливал стремительнее, чем я. Его лечили успешнее, чем меня, и избавили от шрамов. Но те взгляды, которые бросают друг на друга они с Уиллом, заставляют меня опасаться, что шрамы еще появятся. Хорошо, что, по правилам Испытания, сразу после сдачи четвертого экзамена у кандидатов отбирают все оружие. Если бы не это, я бы не смыкала ночью глаз.

Я вижу, что Уилл наблюдает за мной через зал. Встретившись со мной глазами, он ухмыляется и подмигивает. Он сидит вместе с группой кандидатов, большинство из которых мне не знакомы. В этой группе Брик. Он еще не обращался ко мне, и я рада этому, потому что не уверена, смогла ли бы с ним общаться, не вспоминая ту бойню, которую он учинил ради меня. Не знаю, понимает ли он, что его жертвы были людьми, и преследуют ли его по ночам, как меня, их окровавленные лица.

У противоположной стены столовой сидит Стейша. Лицо у нее такое же непроницаемое, как во время экзамена. Она избегает Вика, вместе с которым путешествовала, и предпочитает одиночество. Рыжий Вик сидит далеко от нее. Трейслин, девушку, скучавшую по своему возлюбленному и мечтавшую стать учительницей, нигде не видно. Я догадываюсь, что ее участь – причина обеспокоенного вида Вика и понимающей улыбки Стейши.

Мы с Томасом ни с кем не разговариваем, просто ждем начала собеседования. Едим мы вместе и, когда разрешено, гуляем на свежем воздухе. Когда мы не вспоминаем дом, Томас шепчет мне на ухо, что он, возможно, нашел способ сохранить память. В больнице он подслушал разговор врача с кем-то из Испытателей про лекарство, которое давали ему и другим раненым кандидатам. Испытателя беспокоило то, что это лекарство может снизить эффект предстоящих процедур Испытания. Он настаивал, чтобы врачи очистили организм Томаса и других от этих лекарств к началу решающего отбора поступающих в Университет.

– Они думали, что я сплю. Когда медсестры принесли лекарство в следующий раз, я притворился, что принял его. Так я спрятал одну таблетку. На новых медицинских обследованиях я постараюсь припрятать еще. Одних медсестер легче отвлечь, других труднее. Все зависит от того, кто из них дежурит.

Я не удивлена, что неотразимая улыбка Томаса с ямочкой и его ясные серые глаза способны отвлекать медсестер от обязанностей: я сама от его поцелуев млею. За следующие дни его запас таблеток пополняется еще одной. Тем временем белую финишную линию пересекают еще пятеро кандидатов. Когда появляется кто-то из них, у меня возникает надежда, что это Зандри, последняя из наших земляков. Но ее все нет. Наконец, мы слышим за ужином объявление, что завтра начнутся собеседования, и я понимаю, что Зандри уже не вернется.

Ночью она присоединяется к привычным персонажам моих кошмаров. Ее светлые волосы рассыпаны по потрескавшейся бурой земле, рот удивленно разинут, птицы выклевывают ей глаза.

Я испуганно открываю глаза и давлюсь криком. Проходит несколько минут, прежде чем я понимаю, где нахожусь. Это уже не равнины, а Испытательный центр, мне больше ничего не угрожает.

Потом я вспоминаю, что сегодня начнутся собеседования и что опасность далеко не миновала.

Я таращусь в потолок, вцепившись в свой рюкзак, пока не проклевывается заря. Я в комнате одна, и спать с рюкзаком под боком не обязательно, но старые привычки прилипчивы. Когда за окном становится светло, я спускаю ноги с кровати и бреду в ванную. Там я принимаю душ, потом роюсь в кармане брюк, которые носила накануне, и нащупываю пузырек, жидкость из которого должна выпить перед собеседованием. Как мне и обещали, он был среди моих вещей, когда меня отпустили из больницы.

Сидя на полу, я верчу пузырек и вспоминаю слова Седого: «Перед собеседованием вам дадут снадобье, которое заставит ответить на вопросы честно, ничего не утаивая».

Я тогда ответила ему, что мне нечего скрывать, но это не так. Мне самой мои ответы ничем не грозят, а вот другим… Если меня спросят про отца, Зина, нашу бывшую учительницу, мои ответы могут им навредить, а то и стать им приговором. Если содержимое пузырька позволит их спасти, то я должна использовать этот шанс. Или д-р Барнс и его сотрудники-Испытатели специально подсунули его мне, чтобы лишний раз проверить? Если его выпить, чем это грозит – болезнью или смертью? Я обязана сделать выбор: выпить жидкость или оставить пузырек полным.

Громкоговоритель уже зовет завтракать, а я еще не приняла решение. Надо торопиться. Скоро станут выяснять, почему я сижу в своей комнате, и задавать вопросы, на которые лучше не отвечать правдиво. Скорее!