Сергей Изуграфов - Масамунэ и Мурамаса. Детективная серия «Смерть на Кикладах»

– Он сказал этому ронину, что душа его черна, как черный лак уруси , 13 13 Обозначение произведений традиционного японского лакового искусства и самого́ натурального лака, используемого для их изготовления – прим. автора и так же ядовита, и что никому и никогда не отполировать ее добела, – горько усмехнувшись, произнес осипшим голосом столяр.

– Что было дальше? – спросил самурай, уже догадавшись обо всем.

– Ясукава Ясубей в ярости выхватил вакидзаси и зарубил его, – с тяжелым вздохом ответил владелец столярной мастерской, – после чего убежал. Но дядя умер не сразу. Когда я прибежал на его крик, он был еще жив. Он и рассказал мне все, что случилось и попросил, чтобы я запомнил имя убийцы. И я его запомнил…

– Зачем? Вы хотите отомстить?

– Я? – отпрянув в ужасе, воскликнул «Хотэй». – Благородный господин, я не в силах обидеть и мухи. Я простой столяр! Где мне тягаться с ронином, владеющим боевыми искусствами!

– Тогда зачем вы запомнили имя?

– Дядя много раз рассказывал мне, как к нему в мастерскую несколько лет назад приходил сам кенсей Мусаши, и они провели целый вечер в беседе. После чего Миямото Мусаши вырезал для него из дерева фигурку богини Каннон, которой расплатился за полировку меча. Мой дядя верил, что кенсей придет снова, и просил меня назвать ему имя своего убийцы. Его последние слова перед смертью были: «Меч Миямото Мусаши способен уничтожить Зло!»

– Она сохранилась? Эта статуэтка? – помолчав, спросил самурай. – Я могу взглянуть?

– Да, конечно, – поклонился столяр. – Она все десять лет хранится в доме в токонома . 14 14 Специальная ниша в доме для хранения важных свитков и фигурок богов – прим. автора Если благородный господин соизволит подождать, я сейчас ее вынесу. Может быть, господин зайдет в дом?

– Я подожду здесь, снаружи, – сказал Мусаши, покачав головой. – У вывески.

Самурай остался на улице, по которой все шли и шли путники, а столяр быстро исчез в глубине дома.

Статуэтку богини Каннон, богини милосердия, Мусаши резал для мастера-полировщика несколько дней, пока тот в свою очередь полировал и затачивал его катану. У Мусаши тогда попросту не было денег, чтобы оплатить работу мастера. Но тот, верный своим убеждениям, согласился принять в счет оплаты деревянную статуэтку. К тому времени Мусаши уже вырезал несколько таких статуэток, оставив их в разных монастырях и святилищах, но эта, что была отдана в счет уплаты за полировку, пожалуй, получилась самой удачной.

Мусаши вспомнил, как «полировщик душ» осторожно принял тогда его меч, правой рукой взявшись за рукоять и положив клинок на левый рукав своего кимоно.

«Я не вижу трещин, глубоких зазубрин или следов от ударов на кромке. Состояние клинка более чем удовлетворительное, хоть и не безупречное, – после паузы произнес тогда мастер, внимательно изучив катану. – Вижу, что вы не пускаете меч в ход по любому поводу. Есть лишь лёгкие следы от скользящих ударов, но я уберу их мягким шлифованием за несколько дней без ущерба для клинка. У вас отличный меч! Отполировать ваш меч – честь для меня!»

Они действительно провели потом весь вечер в разговорах о мечах и современных нравах. В конце разговора «полировщик душ» заметил, глядя на меч Мусаши: «Если самурай правильно понимает, зачем ему нужен меч, тогда его меч становится совершенным. Всмотревшись в такой совершенный меч, легко различить священный свет, дух мира и спокойствия…»

Из задумчивости ронина вывел громкий возглас: кто-то на улице выкрикнул его имя.

– Миямото Мусаши! Я Мусо Гонносукэ! Вызываю вас на поединок!

Ронин резко обернулся и увидел у входа на постоялый двор, где они ночевали, рослого самурая, вооруженного, помимо мечей, еще и гладким деревянным шестом дзё. Рядом с самураем, назвавшимся Мусо Гонносукэ, стояли растерянная старуха-хозяйка и заплаканный Йори. Улица сразу опустела, как по волшебству.

– Учитель, он меня обманул! – с обидой, сквозь слезы, выкрикнул Йори. – Он сказал, что он ваш старый друг! И даже знал вашего отца!

– Не плачь, Йори, – спокойным и ровным голосом ответил Мусаши, внимательно наблюдая за самураем. – Беги, немедленно собирай вещи, мы уходим сейчас!

Ученик кивнул и мгновенно скрылся.

– Я действительно знал вашего отца, Мунисая, – доброжелательно подтвердил самурай с поклоном. – Более того, я сражался с ним, и он победил меня. Теперь же я хочу сразиться с вами: моя техника владения дзё против техники самого Миямото Мусаши! И я не солгал: я не враг вам!