Эндрю Огнёфф - Хроники Древних Малефистериум. Том IV. Цена Скорби

– Согласен, Фрида! Ты быстрее, – поддержал девушку Влад, но комплимент пришелся не по душе сопернице. – А вот кто из нас хитрее… неизвестно.

– Я! Я! – выкрикнула девушка, но глаза ее предательски забегали.

Влад еле заметно шевельнул рукой.

Коса вырвалась из пальцев Фриды и зависла в воздухе. Тут же энергия тумо смирительной рубашкой сковала и девочку.

Влад поднялся сам, наигранно медленно отряхнул колени и поднял противницу над землей. Девочка обиженно замахала руками и ногами в бессильной ярости.

– Что? Как ты это сделал? – вопила она, но так как тело ее было плотно опутано, ее движения больше напоминали движения пингвина при быстрой ходьбе.

Трибуны зашлись смехом и аплодисментами.

– Как? Как ты сумел? – спросила Фрида.

– Пока я сидел под куполом, я разглядел твою тактику, – доброжелательно сказал Влад. – Ты отличный боец, но твой стиль боя завязан только на косе и полностью зависит от твоего оружия. Я понял – стоит тебя обезоружить и… Вот и результат. – Мальчик пожал плечами, словно еще раз подтверждая, как все просто. Он продолжал удерживать Эльфриду в воздухе, а ее коса, скучающая за ненадобностью, одиноко лежала на земле.

– Отпусти меня, хватит уже, народ смотрит, – пробормотала покрасневшая девушка.

– Извини, – снял с противницы путы Влад.

– Ты победил, Виггин, – негромко сказала она и скрестила руки на груди.

– Надеюсь, ты простишь мне победу? – юноша виновато посмотрел на нее.

– Только если пригласишь меня на чашку кофе в «Пьяный эльф», – улыбнулась Эльфрида.

– Договорились!

Консул и Фрэйя обсуждали увиденные бои в свете их недавнего разговора.

– Что думаешь? – спросил глава Академии после очередной победы Влада.

– Я три раза прогадала, Лориан, – честно призналась Фрэйя.

– В каком смысле?

– Виггин! – пожаловалась магистр. – Он обманул меня!

– Когда успел?

– Он три раза был на грани проигрыша, у него практически не было шансов на победу, и я готова была засчитать ему поражение. И каждый раз или ошибка соперника, или неожиданное решение спасали его. Что это, Лориан, как не сила свыше? – спросила обманувшаяся в ожиданиях Фрэйя.

– Ну ты уж сразу руку свыше увидела!

– А что тогда? – спросила она в растерянности. – Не один, не два, а целых три раза! Посмотри! Каждый его поединок такой!

– Я вот что заметил, Магистр, – в задумчивости поведал Консул. – Он на все поединки выходит максимально спокойным.

– И я это заметила.

– Но это не равнодушие! Это, я бы сказал, какая-то непонятная мне уверенность. Непонятная в первую очередь тем, что он, кажется, знает что-то такое, чего другие не знают. Он не рвется в бой, не тратит впустую силы, он наблюдает и выжидает.

– И, надо отдать ему должное, дожидается.

– Интересно, где этому учат? – задумчиво спросил Консул. – Насколько я помню, он прибыл к нам по твоей протекции.

– Да, – кивнула Фрэйя.

– Он ведь рариссим?

– Да, – вновь кивнула она.

– Он быстро осваивает стихийную магию.

– Пока лишь огонь и землю, но я не буду сильно удивлена, если к концу первого курса он освоит все четыре стихии, как и его куратор.

– Прошло немногим более трех месяцев, как Влад у нас, а он стал столь искусным, что прорвался в чемпионы, – задумался Лориан. – Каких он корней?

– Он из мира смертных, – напомнила Фрэйя.

– В том-то и дело! – горячо убеждал Глава. – Его однокашников чуть ли не с рождения натаскивали на Академию, развивали в них то, чем одарила природа и родители! А этот рос вольной птицей в мире, где вообще не знают о существовании магии. Тебе не кажется это странным?

– Это звучит как комплимент, Лориан, – улыбнулась довольная Фрэйя.

– Пусть так, – не стал увиливать Консул.

– Я не просто так приметила его, – приоткрыла карты магистр. – У мальчика отличный потенциал и доброе сердце. Он не враг своим противникам, даже по этим поединкам видно – в нем нет злости.

– Нам надо узнать о нем больше!

– Если настаиваешь, я за ним понаблюдаю более пристально.

– Думаю, это пойдет только на пользу.

Лиам после проведенных боев вовсе не чувствовал себя уставшим. Из всех первокурсников он, пожалуй, был единственным, кто выходил на поединок не ради победы – к ней он был равнодушен, – его куда больше волновала проверка собственных сил. В нем не было ни страха, ни напряженности, ни усиленного поиска противоядий от соперников. Он просто выходил, просто оценивал и просто противостоял. Тот, кто до сего момента выходил на бой с ним, казалось, жил в другом измерении. Лиам видел его насквозь, видел начало движения, его направление, знал, куда противник ударит в ту или иную секунду, и потому успевал выставить нейтрализующую защиту, а поймав момент, наносил и упреждающий удар. Его пульс не учащался, его дыхание не становилось глубже, а поражение соперника вызывало скорее разочарование за него, чем восторг победителя.