Ховард Лински - Исчезновение Элис Тил

Все это так много сказало Бэт о Фергюсоне, что она сразу почувствовала, насколько приятнее говорить с человеком, убившим безоружного штатского.

– Могу я чем-то помочь? – спросила она Блэка.

– Чем вы можете помочь? – буркнул он, не отрывая глаз от заявления, которое пытался дописать.

– Не знаю, я просто…

«Пытаюсь посочувствовать, но черт с тобой», – подумала она.

– Здесь вы ничего не можете сделать, так что постарайтесь быть полезной и лучше навестите бойфренда Элис, ладно?

– Разве вы не хотите услышать, что я узнала в доме Элис Тил?

Блэк явно колебался. Взглянул на часы, вздохнул, отодвинул заявление и сказал:

– Конечно, хочу.

Она постаралась коротко изложить факты и ускорялась, когда замечала его нетерпеливый взгляд из-за ничем не подкрепленного, как ему казалось, мнения, но все-таки он выслушал все, что она успела узнать.

– Значит, вам не понравился папаша, – заметил он, словно Бэт без всяких на то оснований невзлюбила Ронни Тила, хотя всего лишь анализировала его необычное поведение.

– Похоже, он не любит свою дочь, – парировала она и, когда Блэк открыл рот, чтобы возразить, быстро добавила: – Если верить его сыну. Правда, Дэниел не считает, что отец как-то связан с исчезновением дочери. Но Ронни Тил почти не встревожен и не волнуется. Раздражен, зол, отказывается сотрудничать, чуть ли не препятствует следствию. Это не была реакция человека, который искренне боится за жизнь дочери.

Блэк задумался, но не ответил.

– Думаю, в этой семье что-то неладно. Я правда так считаю.

– Как насчет его алиби? Установлено?

Она ожидала этого вопроса:

– Проверила по пути сюда.

– И?

– Хозяин «Черного жеребца» не утверждает, что в девять часов его не было в пабе, но и твердо сказать, что он был, тоже не может. А камер наблюдения у них нет.

– Неудивительно. У них и целого стекла в окнах нет. Ладно, вы правы. Будем иметь его в виду.

Будь они детективами, которых показывают по телевизору, в этот момент он мог бы сказать: «Хорошая работа, детектив Уинтер», чтобы поощрить ее, но они не были телевизионными детективами, и потому Блэк ничего не сказал. А вместо этого промямлил:

– Это все?

– Нет, – возразила она. – Не все.

Бэт рассказала Блэку о свидетеле, уверенном, что видел в спальне Элис какого-то мужчину, но не ее бойфренда. Даже Блэк на этот раз явно заинтересовался.

– Это может оказаться важным, – признал он, выслушав рассказ, и хотел уже вернуться к своему заявлению, но все же спросил: – Что-то еще?

– Да, – выпалила Бэт, поскольку приберегла лучшее на конец. – Элис Тил вела дневник.

На свете так много правил. Я говорю не о всем известных правилах. Не о законах, не о религиозных заповедях и, конечно, не о школьном уставе. Их слишком много. Я думаю о неписаных правилах. Тех, которые мы обязаны знать. Моральных принципах, как называет их ма. Когда очередного бизнесмена или политика ловят на темных делишках, она твердит: «У него нет моральных принципов. Вот в чем проблема».

Но что такое моральные принципы? Наши бабушки должны были оставаться девственницами до брачной ночи, а если теряли невинность или у них рождался ребенок, им приказывали выйти замуж за парня. Какой у них был выбор? Раньше я не особо задумывалась об этом, когда бабка рассказывала мне истории о прежних временах – пятидесятых и шестидесятых. Потом я кое-что почитала и поняла, каково им приходилось. Люди обращались с тобой ужасно, если ты была матерью-одиночкой, если, будучи незамужней, занималась сексом. Если ты была белой и родила ребенка от черного, тебя травили на улицах. Детей отдавали, подкидывали, продавали, особенно ирландская католическая церковь. Если женщины заходили чуть дальше общепринятого, если были уличены в чересчур большом сексуальном желании, их попросту запирали дома. Но как определить, слишком велико желание или нет? Вероятно, приходилось ради собственной безопасности делать вид, что желания нет вообще.

Все это есть в книжках о прежней жизни. Люди читают эти книги, но вряд ли задумываются о судьбе девушек. Для них это скорее статистика, а не реальные люди со своими чувствами, пытающиеся выжить в мире, полном моральных принципов. Теперь мы более либеральны. Можно пользоваться контрацептивами, сделать аборт, жить с парнем, не выходя за него замуж, бросить его, если захочешь; жить с другой девушкой, если предпочитаешь так, даже жениться на ней. Но всего несколько десятилетий назад тебя могли посадить за такое под замок или выгнать из дома, и родные были первыми, кто захлопнет дверь перед твоим носом. И все из-за моральных принципов. Но моральные принципы меняются. Теперь они другие, и иногда я гадаю, будут ли шокированы внуки ограничениями нашей жизни, как мы шокированы теми, что существовали в старые времена.