Роберт Маккаммон - Пятерка

— Джордж — наш менеджер, — сказал Кочевник. — Он на сцену не выходит. Как же этот х… этот тип узнал Джорджа?

— Мог видеть его на каком-нибудь вашем представлении…

— Концерте, — поправил Кочевник, просто ради того, чтобы поправить.

— Да, спасибо. Или, как я собирался сказать, мог хорошо рассмотреть мистера Эмерсона, когда разглядывал вас на той заправке в Свитуотере. Будем иметь в виду, что Петт наверняка заглядывал на вашу страницу в сети, в чем сомневаться не приходится, и отметил все ваши остановки в этом турне. Я с вами чего-нибудь добился? Сумел вам объяснить, насколько серьезен этот молодой человек?

Добился. Кочевник нахмурился, уставился на зеленые плитки пола, но там ответов не было.

— Зачем он хочет нас убить? Мы ничего ему плохого не сделали.

— Насколько вам известно, — уточнил Аллен.

Кочевник снова поднял голову, посмотрел в глаза гостя.

— В каком смысле?

— В том, — сказал Аллен медленно и продуманно, — что Джереми Петт вряд ли прекратит свою работу — для чего бы она ни делалась и что бы ни вызывало его злость, пока не будет удовлетворен. Я вам хотел сказать, что мистер Эмерсон…

— Джордж. Его зовут Джордж.

Кочевника трясло в ознобе и било в лихорадке одновременно. Кондиционер, что ли, плохо работает?

— Пусть Джордж. Я вам хотел сказать, что Джорджу очень, очень повезло. И что в университете — одна из лучших бригад экстренных хирургов в стране, и что к ним он попал еще до истечения, как они это называют, «золотого часа». Но со временем его оттуда вывезут, и тогда…

Стоп! Что значит «вывезут»? Он останется калекой?

Нет, он будет ходить, но пуля в груди навредила ему очень сильно. Процесс выздоровления будет далеко не быстрым.

— От блин! — выдохнул Кочевник и чуть не хряснул кулаком по столу. Но все же сдержался, хватит уже этого за последнее время.

— Он поправится, — сказал Аллен. — Но в самом лучшем случае он несколько недель проведет в интенсивной терапии, и его будут тщательно наблюдать, чтобы не было инфекции или других осложнений.

— Вы говорите так, будто там побывали.

— Не лично, но там побывал кое-кто из моих знакомых. — Он снова посмотрел на часы. — Через пару минут в дверь постучат. Вам принесут вашу одежду и обувь в свертке коричневой бумаги и содержимое ваших карманов в пластиковом пакете. Вам придется заполнить и подписать несколько бланков. Я выйду в коридор, оставив вас одного. Вы только оставьте форму и тюремные башмаки на столе. Потом мы пойдем по коридору к другой двери, через нее пройдем, минуем дежурного на посту охраны — вы не будете с ним заговаривать и на него смотреть — и выйдем на парковку к моей машине. Вы понимаете, что для вашего освобождения мне пришлось дергать за много ниточек и набрать на себя много обязательств?

— Понимаю. Но зачем?

Аллен встал со стула, держа папку в руках.

Пойдете со мной, и я вам объясню зачем. А заодно и расскажу вам историю Джереми Петта. — Он направился к двери, остановился. Кочевник отметил, что движения у него экономны, как у человека, который умеет за себя постоять в бою. Все же военный? Может, больше, чем ФБР?

— Что-то мне не хочется отсюда уходить, — сказал Кочевник. — Кажется, здесь безопаснее, чем там, где за мной гоняется снайпер.

— В таком решении есть одна большая проблема, сынок.

«Сынок»?

Кочевник чуть не дернулся. Будто сандвич с сыром откусил.

— Трое ваших согруппников не здесь, не с вами. И чтобы их уберечь… вам придется мне помочь поймать Джереми Петта.

В дверь постучали.

Аллен открыл ее и вышел. Вошел Кингстон, принес сверток с одеждой и обувью и пластиковый пакет с барахлом из карманов. Потом положил на стол шариковую ручку, планшет, где было несколько бланков, и вышел, не сказав ни слова.

Кочевник сидел, глядя на свои пожитки. К добру или к худу, но императору вернули одежду.

Он разорвал пакет и снял с себя тюремную робу.

Кочевник понял, что он, может, и не в тюрьме, но и не на свободе точно. Это ему четко сказали дверные замки черной «Акура ТЛ» Труитта Аллена, щелкнувшие при включении двигателя. Салон автомобиля был непривычно для Кочевника прибран, нигде не завалялась ни случайная салфетка, ни обертка от гамбургера. Даже приборная панель вытерта, и все металлические детали блестят параноидальным совершенством.

— Куда мы едем? — спросил Кочевник, когда машина тронулась со стоянки.

— В медицинский центр. — Аллен надел солнечные очки для защиты от палящего света. В профиль он походил на ястреба со свернутым набок клювом. — Там все ждут тебя.