Роберт Маккаммон - Пятерка

Аллен задумчиво кивнул:

— А что, если я ему позвоню и попрошу сдвинуть? А заодно уж, чтобы два раза не вставать, попрошу восемьсот долларов вместо шестисот? Так — показать, что гожусь для своей новой работы.

Эш издевательски засмеялся:

— Гарту Брикенфилду не звонят. Звонят в его офис и говорят с его людьми.

— Надо же! — удивился Аллен. — Кен! — позвал он молодого человека у дверей.

— Да, сэр?

— Узнай домашний телефон Гарта Брикенфилда. И попроси его, если не трудно, подойти к телефону.

Молодой человек тут же заговорил с кем-то по блютузу.

— Это даже не смешно, — заявил Эш. — Вы и номера-то не найдете. Его нет в списках, и его люди не пропустят вас без его…

— Дали номер, сэр, — объявил Кен. — Гарт Оруэлл Брикенфилд, Норз-Саммер-Мун-Плейс. Я звоню.

— У него несколько домов, — сказал Роджер Честер, снова покраснев. — Не думаю, что…

— Здравствуйте, мэм. Я агент Кеннет Мак-Гайр из тусонского отделения Федерального бюро расследований. Мне хотелось бы говорить с мистером Гартом Оруэллом Брикенфилдом. Он дома? — Короткая пауза. — Не могли бы вы ему передать, что с ним хочет говорить специальный агент Труитт Аллен? Это очень важно. — Кен кивнул своему боссу. — Да, мэм, я подожду. — Обернувшись к Аллену, он сказал: — Она звонит ему в ангар, он сегодня возится с каким-то из своих самолетов. Сказала, что через несколько минут соединит.

Открылась дверь, заглянула молодая рыжеволосая женщина в синей медицинской одежде.

— Прошу прощения, — сказала она. — Мистер Эмерсон пришел в себя и хочет говорить со своими друзьями.

В больнице знали, кто они.

По пути в отделение интенсивной терапии им рассказали, что в палате Джорджа ни к чему нельзя прикасаться и быть там можно всего несколько минут. У кремовых дверей отделения их встретили мужчина и женщина средних лет, Кочевник остановился побеседовать с ними самым вежливым и внимательным голосом, на который только был способен. Они поблагодарили его за хорошие слова о своем сыне. Отца Джорджа Кочевник узнал бы и в другой ситуации: не по низкорослой фигуре, но по блестящим дискам в туфлях.

Вслед за молодой медичкой Кочевник, Ариэль, Терри и Берк вошли внутрь. Здесь было прохладнее и тише. Негромко шипели аппараты искусственного дыхания, попискивала, создавая тихий фон, следящая за важными показателями электроника. Врачи и сестры в хирургических костюмах тихо переговаривались или сверялись с планшетами. Коридор между палатами, отгороженными задернутыми шторами, был освещен синим светом, будто из-под воды.

— Сюда, — сказала сопровождающая, отдергивая штору палаты слева.

Первым вошел Кочевник, следом сразу Ариэль. Терри входил последним, и когда он увидел Джорджа в центре лабиринта мониторов, серых проводов и капельниц, то подумал, что Джордж сейчас больше машина, чем человек.

А у Кочевника было чувство, что сейчас перед ним не Джордж, а восковая копия Гения-Малыша. Никак не могло быть настоящим это лицо лунного цвета. Рот и нос закрыты кислородной маской, сам он укрыт простыней по шею, и на груди у него что-то такое, то ли бинты, то ли что, отчего она выпирает, как у культуриста. Трубки соединяют кровать с кучей краников. Втекает что-то прозрачное, вытекает желтое. Стойка мониторов высотой футов шесть. Что-то чирикает, попискивает, и вдруг зашуршали ноги Джорджа под простыней — резкий, тяжелый звук, — и Джордж посмотрел на друзей красными припухшими глазами и сказал голосом, похожим на шелест опавших листьев на тротуаре под ветром:

— Привет, команда.

Ариэль отвернулась. Берк положила руку ей на плечо и оставила там, как стальной зажим, пока Ариэль снова не овладела собой.

— Ты весь в проводах, — сказал Терри с неловким смешком.

— Еще как, — ответил Джордж скорее выдохом, чем своим обычным голосом. От маски звук получался гулкий. — Настроен на волну, — сказал он. — Странная штука: я стал лучше видеть.

Кочевник подошел к кровати, опасаясь, как бы не задеть чего-нибудь важного. Что сказать, он не знал, и сказал первое, что всплыло в сознании при виде этого воскового лица:

— Этого гада поймают, Джордж.

— Тот же самый, — ответил Джордж. Без вопросительной интонации.

— Ага. А турне мы доведем до конца. — Решение Кочевник принял внезапно, вдыхая въевшийся горелый запах смертельной раны, тот самый, что стоял над телом отца на луисвиллской парковке. — Мы поможем его поймать.

— Турне… — заморгал Джордж. Он мог подумать, что пришел в себя не настолько, насколько ему казалось. — Доведем до конца?