Дэвид Болдаччи - Абсолютная память

– То есть он прадед Дебби, – сказал Декер.

Уотсон кивнул.

– Он дожил до девяноста с лишком лет. Пил, курил и плевал на все, как он любил говорить.

– Но Дебби знала его, если он умер только шесть лет назад?

– О, да. Собственно, последние пять лет он прожил с нами.

– И она проводила с ним время?

– Конечно. Дебби была еще ребенком, а у прадеда была интересная жизнь. Воевал на Второй мировой, потом в Корее. Потом уволился со службы и пошел работать на Министерство обороны уже штатским.

– Чем он занимался?

– Ну, он работал на военной базе, когда та еще действовала.

– На той, которая рядом с Мэнсфилдской средней школой? База сухопутных войск «Макдоналд»?

– Верно.

– И что он там делал?

– Дед сменил несколько работ. Он был специалистом по технике и строительству. Так что занимался разным оборудованием.

– Вы помните даты?

– Слушайте, ну какое это имеет отношение к делу?

– Мистер Уотсон, я просто ищу следы. Вы помните даты?

– Наверняка не скажу… – Он умолк и задумался. – Он уволился из армии в шестидесятых. Потом пошел работать в «Макдоналд», наверное, в шестьдесят восьмом или в шестьдесят девятом… Должно быть, в шестьдесят девятом. Я помню, в то время астронавты высадились на Луну. И дальше он работал там, пока не вышел на пенсию. Примерно через двадцать лет.

– И база была закрыта восемь лет назад.

– Похоже на правду.

– Это был не вопрос, мистер Уотсон. Она была закрыта восемь лет назад, в понедельник. В тот день шел дождь со снегом.

Уотсон странно посмотрел на него, потом откашлялся.

– Ну, если вы так говорите… Я не помню, чем занимался даже на прошлой неделе. В любом случае, Пентагон провел реорганизацию своих баз, и Берлингтон проиграл. Я слышал, бо́льшую часть перевели на восток, может, в Вирджинию… Поближе к Дяде Сэму и его вашингтонским долларам.

– То есть можно допустить, что Саймон говорил о своей работе на базе с вами и Дебби.

– Ну да… в смысле, о той части, о которой мог. Кое-что было засекречено, думаю, вы бы это так назвали.

– Засекречено?

Джордж улыбнулся.

– Не думаю, что они занимались там ядерным оружием или чем-то таким. Но военные всегда любят секреты.

– Так что же Саймон рассказывал вам? В смысле, о базе?

– Всякие истории. Люди, с которыми он встречался. Иногда – работа, которой он занимался. Они много лет достраивали базу. Стройки, стройки, стройки… И все, кто там работал, отправляли своих детей в Мэнсфилд. Там учился его сын – мой отец. И я пошел туда. И моя жена.

– Дебби когда-нибудь пересказывала вам какие-то подробности историй прадеда?

– Ничего не припоминаю. Когда Дебби подросла, она стала проводить с ним меньше времени. Старики и подростки, вода и масло. Думаю, дед был не таким уж прикольным… – Джордж опустил взгляд. – Наверное, и я тоже.

– Хорошо, теперь расскажите мне про остальные снимки…

Через полчаса Декер вновь шел по темным улицам.

Человек в камуфляже был в доме Уотсонов и написал на доске код, зашифрованный в нотах. В этом Амос не сомневался. Он не знал, о чем говорится в сообщении, и не знал, что этому человеку было нужно от Дебби. Однако почему же из всех учеников Мэнсфилда он взял в союзники именно ее? Должна быть причина. Веская причина.

Его телефон зазвонил. Ланкастер.

– Бюро считает, что они взломали код. Какой-то подстановочный шифр. На самом деле, довольно простой. Ну, на самом деле они уверены, что взломали его.

– Как, интересно, они могут быть в этом уверены?

– Из-за содержания сообщения.

– Мэри, не тяни резину. О чем там говорится?

Она набрала в грудь воздуха, и Декер насторожился.

– Там говорится: «Хорошая работа, Амос. Но этот путь, братан, не приведет тебя туда, куда ты хочешь».

«У меня приобретенный савантизм».

«Точнее, у меня высокофункциональный приобретенный савантизм».

Декер лежал на кровати в своем однокомнатном доме в «Резиденс Инн». Он не спал. Он не мог спать.

«Орландо Серрелл».

У Орландо Серрелла тоже был приобретенный савантизм, полученный в десять лет после удара по голове на бейсболе. С того момента он получил необычные способности к календарным расчетам, исключительную память на погоду в конкретный день и возможность почти полностью вспомнить, где он был и чем занимался в любой день.

«Дэниел Таммет».

Дэниэл Таммет в раннем детстве пережил серию эпилептических припадков. Пережив этот, едва не ставший смертельным, опыт, он превратился в одного из величайших умов столетия, способного воспроизвести число «пи» с точностью до двадцати двух тысяч знаков после запятой и выучить иностранный язык за неделю. У него диагностировали синдром Аспергера, и он тоже, как Декер, видел цифры и другие вещи в цвете.