Марк Крам - Сны, колеблющие разум пустотой кошмаров

– Посмотри на книгу. На определенной странице есть знак. Это Его знак, – Клеменс ткнул пальцем в маслянисто-черную безымянную обложку, а затем принялся возбужденно перелистывать страницы.

В зеленых глазах отражались какие-то непонятные буквы, арабские цифры, рисунки, каракули, символы, и карты, начертанные красным цветом на грубой кожаной бумаге, кончики которой по краям были небрежно свернуты и кое-где порваны. Комнату наполнял резкий специфический запах восточных благовоний, а в воздухе плавно проскальзывал незваный серый дым, казалось, струящийся откуда-то снизу – из щелей между трухлявыми половицами.

– А-а-а-а! Чертовы мухи! Ненавижу! Блядские твари! Пошли прочь! Прочь!! – Впервые за весь вечер голос подал Кертис, расслаблено сидевший в темном дальнем углу. Он внезапно подскочил и принялся яростно размахивать руками, словно отгонял от себя назойливых летучих насекомых. Обычно он выглядел куда спокойней, как-то по-мудрецки рассудительно молчаливым, словно бы боялся взболтнуть лишнего и только сегодня позволил себе чуточку излишеств.

– Здесь нет никаких мух, – сказал я, поворачиваясь в его сторону. Клеменс усмехнулся, в то время как Кертис, не переставая продолжал совершать какие-то невразумительные движения, как будто принимал участие в соревновании по жестикуляции и сейчас шел финал. Бедный ублюдок был под кайфом, и вряд ли я способен был ему помочь, ведь он уверенно полагал, что его голову, как нимб, окружает рой вечно жужжащих жирных мух.

От дыма заслезились глаза и запершило в горле, от чего я закашлялся. Тело не повиновалось мне; все, что я видел перед собой, воспринимал, как сон, который в любую секунду мог прерваться смертельным пробуждением.

Мы собирались сделать очередную гнусность: чьи-то останки, которые мы невесть, где откопали, неведомая книга от неведомого автора, если таковой вообще существовал на свете, и дурманящий запах разверстой могилы, так отчетливо напоминающий о совершенном преступлении, – все это безобразие говорило о нашей полной готовности к претворению великого эзотерического замысла в жизнь. Будь я тогда хоть чуточку в здравом уме, не осмелился бы исполнить задуманное богомерзкое деяние, упоминание о коем сейчас вызывает в душе только смятение и непередаваемый стыд; уродливый ужас, который по незнанию и горячему юношескому любопытству я по ошибке принял за спасительный лучик надежды.

– «Земли эти были населены двуногими хвостатыми…», – успел прочесть я на одной из ветхих страниц, которая незамедлительно была заменена на другую, а та, мгновением позже – наследующую. Клеменс не прекращал поиски и перелистывал страницы, как заведенный.

Что-то выбивалось из привычной обстановки. Возможно, я не заметил, как на улице резко стихли звуки, как если бы моя маленькая квартирка, а в частности просторная комнатка, со всем ее скудным содержимым, вроде грязного умывальника, необычайно старого книжного шкафа, четырех крылатых, неопрятных, глубоких кресел с высокой широкой спинкой и заваленного всяким хламом стола, – вдруг переместилась бы в иную отдельную ото всех реальность. Лунный свет, как прожектор, падающий на пол через одно-единственное окошко, убеждал меня в том, что мы еще в этом земном мире, и вовсе никуда не исчезли, не растворились в воздухе, как дым, лениво клубившийся под потолком. Видел его только я или остальные тоже, не берусь предполагать, равно, как и то, какие несуразные образы представлялись в данный период времени другим полуночникам. Радио уже давно перестало крутить классику и легкий джаз, и приобрело настрой тяжелого рок-н-рола; мрачный, не лишенный доли обаяния, голос вокалиста совместно с визгливой электрогитарой и ритмично грохотавшими барабанами надрывно рвался из динамиков с отзвуком какой-то слишком пугающей экзальтации, из-за чего пришлось убавить громкость.

– Знаете, как в древности люди решали проблемы? – спросил Стикс, заметно оживившись. Заранее ожидая молчаливой реакции, он заготовил специальную речь, собираясь нас в чем-то убедить. Его немигающие глаза недобро сверкнули во тьме. – Когда наступала засуха или неурожай, народ погибал, а правители не понимали причины напастей. Мудрые жрецы обращались к богам, спрашивая их, в чем же на этот раз провинились люди. Однако, как известно, для связи нужен провод или шнур. Как в телефоне. Так вот посредниками обычно выступали жертвы. Жертвоприношения приносили в священных рощах, окропляли кровью древние алтари, чтобы умилостивить и почтить богов. Таким образом, жрецы проявляли уважение. Избранным открывались невиданные и неслыханные чудеса – поля девственной красоты, исполненные не для глаз смертных. – Закончив повествование, Стикс резким движением руки достал из заднего кармана джинсов маленький перочинный ножик, который как-то по-особенному эпично поднял вверх, словно то был гигантский стальной меч, и громко заявил: – Нам не хватает крови, ребята. Без этого может не получиться…