Елена Келен - В то далекое теплое лето

– И что же он ответил?

– Сказал, что волю очень любит и другу надо было помочь.

– А теперь ты хочешь задать этот же вопрос мне?

– Нет, другой. Помнишь нашу первую встречу на поляне?

– Разве такое забудешь, – кивнул Карецкий. – Это и есть твой вопрос?

– Нет, конечно, не перебивай, пожалуйста, Там, на поляне, ты застрелил молодого человека, назвав его князем. Почему ты отказался от поединка с ним, ведь он был один и практически безоружен? Только не говори мне, что ты – разбойник и в этом все дело.

– Ах вот ты о чем… – мрачная тень набежала на лицо Алексея, смахнув улыбку. – Ну, тут уж ничего не попишешь, я действительно разбойник – это во-первых. Во-вторых, выстрел был за мной, и я его сделал. В-третьих, попади он в руки моих молодцов, места живого на нем бы не оставили.

– Что значит, выстрел был за тобой? Получается, вы уже дрались с князем, – уточнила Наташа. – И из-за чего?

– Это старая история, Натали… – Карецкий замолчал, пристально глядя на нее.

– Меня тогда еще не было и тебя тоже, так? – напомнила девушка его же слова. – То есть, не скажешь?

– Ну почему, скажу. Когда-то Евгений, смеясь, отнял у меня самое дорогое, что было в жизни, в запале я вызвал его на дуэль, но убить так и не смог, в последний момент пожалел и отвел пистолет в сторону.

– А он?

– Он выстрелил в упор, не церемонясь.

– И как же ты уцелел?

– Чудом, пуля, чиркнув об ладанку, рикошетом ушла в кусты.

– Тебя спасла ладанка? Выходит, ты тогда еще не боялся своих помыслов, раз носил ее?

– Я и сейчас ношу, только без кувшинки.

– А старый князь знал, что вы стрелялись и его сын чуть было не убил тебя? – продолжала допытываться Наташа.

– Знал, только Евгений ему не сын, а племянник, – поправил ее разбойник.

– Племянник? – переспросила совершенно сбитая с толку девушка. – Но его же все считают Милорадовым, единственным наследником?!

– Все верно, Евгений тоже Милорадов, его отец, Сергей Николаевич, приходился родным братом князю Михаилу Николаевичу. Во время крестьянского бунта Сергей вместе с женой, Настасьей Петровной, и малолетним сыном укрылись на чердаке во флигеле, а чернь в это время подожгла дом. Он помог Настасье Петровне и Женьке выбраться через маленькое чердачное оконце наружу и передал их на руки Егору, своему управляющему; тот, подтащив лестницу, хотел спасти все семейство. Но оконце было слишком крошечное, взрослому мужику не протиснуться, а дом уже полыхал, выскочить было невозможно.

– Ужас какой… – содрогнулась Наталья. – А что было потом?

– Потом Егор тайком вывез Настасью и мальчика из разоренного имения к Михаилу Николаевичу. Тот вместе с княгиней Елизаветой Павловной приняли родственников очень радушно, сразу окружили их заботой и вниманием. Молодая безутешная вдова и семилетний ребенок с ангельской внешностью, что может быть трогательнее. С тех пор они и поселились у них.

– А насчет наследства, разве у Михаила Николаевича не было своих детей?

– Общих детей с княгиней у них не было.

– Ты сказал «общих», а…

– У Милорадова был байстрюк, – перебил ее Карецкий.

– Кто? – не поняла Наташа.

– Незаконнорожденный сын, плод юношеской любви князя и дворовой девки, красавицы Марьяны. Говорят, он собирался дать ей вольную и даже жениться.

– И что же ему помешало? Или кто?

– Ольга Федоровна, его мать, властная, сильная женщина, и слышать не желала о таком мезальянсе. Спровадив на несколько дней строптивого сына под каким-то благовидным предлогом к тогда еще живому Сергею Николаевичу, она велела отвезти не совсем еще оправившуюся после родов Марьяну вместе с ребенком в летнее поместье, как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Роды были тяжелые, и девушка, конечно, была очень слаба, но разве с барыней поспоришь. В общем, дальнюю дорогу в несколько десятков верст, как и следовало ожидать, Марьяна не выдержала. А вот ребенок на редкость оказался живучим. По прибытии на место орущего младенца отдали кормилице, жене кузнеца, у которой своих было четверо: трое уже бегали, а последнего она нянчила, вот и выкормила обоих, своего и Марьяниного.

– А что же князь?

– Князю, когда он вернулся, сказали, что Марьяна и ребенок умерли во время родов, о коварстве матери он знать не знал. Погоревав пару месяцев, Михаил, следуя воле родительницы, женился на милой и застенчивой соседской девушке Лизе. Это была хорошая партия, именно такая, о которой мечтала Ольга Федоровна. Но Лизавета Павловна была очень слаба здоровьем, а потому выносить и родить наследника или наследницу ей оказалось не под силу. Шли годы. В очередной раз произведя на свет мертворожденного младенца и чуть не отдав Богу душу, молодая княгиня в отчаянье поняла, что никогда в жизни не сможет иметь детей. Дворня, несмотря на строжайшие запреты, давно уже шепталась, что это все, мол, неспроста, а наказание Господне за свершенное некогда злодеяние. Шилатов мешке не утаишь, как ни крути. Пересуды дошли и до Лизоньки, а та все рассказала мужу. Наутро княжеская чета пошла к Ольге Федоровне, о чем они там говорили, никто не знает, но, выйдя из материнских покоев, Михаил Николаевич велел срочно закладывать карету и вместе с женой отправился в Озерное. Вернулись они оттуда с четырехлетним сыном и семьей кузнеца в придачу.